– А как ты думаешь, почему ты увидел того полицейского в Финансовом объединении? Они могли взять тебя в любой момент, но им захотелось загнать тебя ко мне в офис, чтобы поймать нас обоих на один крючок. Тебя – в тюрьму, меня – вон из адвокатов. О, черт!
Маккилсон кусал губы:
– Может, мне выйти через черный ход?
– Через полицейский кордон, который тебя уже поджидает? Силы небесные! Не будь идиотом!
– А ты не спрячешь облигации?
– Куда? Они обшарят контору рентгеном. Нет, я… – Вэннинг запнулся. – Спрятать, ты говоришь… Спрятать… – Он повернулся к селектору: –Мисс Хартон? У меня совещание. Ни с кем меня не соединяйте. А если вам предъявят ордер на обыск, требуйте подтверждения от Главного полицейского управления. Ясно? О’кей!
На лице Маккилсона изобразилась надежда:
– Все в порядке?..
– Заткнись! – рявкнул Вэннинг. – Жди меня здесь. Я сейчас.
Он исчез в боковой двери и через минуту вернулся, согнувшись под металлическим ящиком.
– Помоги мне… Ух… Сюда. В этот угол. А теперь убирайся к черту.
– Но…
– И побыстрее, – добавил Вэннинг. – Я знаю что делаю. Только помалкивай. Тебя, конечно, арестуют, но без улик долго не продержат. Увидимся, когда выпустят.
Без лишних церемоний он подвел обалдевшего Маккилсона к двери и выставил его вон. Потом вернулся к шкафчику и заглянул туда.
Пусто. Абсолютно пусто.
Замшевый саквояж…
Поднатужась, Вэннинг всунул его внутрь. Это оказалось непросто – саквояж был больше шкафчика. Вэннинг успокоился только когда увидел, что саквояж съеживается, меняя цвет и форму, пока в конце концов не стал напоминать миниатюрное продолговатое яйцо цвета медной центовой монеты.
– Ну-ну, – пробормотал Вэннинг.
Он пригляделся. Внутри шкафчика что-то шевелилось. Несуразное крохотное создание дюймов четырех в высоту. Это было потрясающее нечто, сплошь состоящее из углов и граней, ярко-зелёное и явно живое.
В дверь постучали.