Не надо было спрашивать, что он имеет в виду. Потери, потери… В младшем комсоставе всегда имеются вакансии, учебки не успевают поставлять профессиональные кадры.
– Гм… Папа, а по возрасту ты как? – осторожно поинтересовался я. – Может, надо было на флот или в логистику?
– Куда я хотел, туда и попал – в мобильную пехоту, – с нажимом произнес он. – Да и не так уж я стар, не старше большинства сержантов. Сынок, наша разница в двадцать два года не означает, что мне пора в инвалидное кресло. И вообще, возраст дает преимущества.
А ведь он, пожалуй, прав. У сержанта Зима, помнится, курсантские шевроны в первую очередь доставались солдатам постарше. И в учебке отец наверняка служил без залетов, не то что я. Невозможно представить, чтобы его выпороли. Вероятно, еще до выпуска он попал в список перспективных капралов. Армия – организация патерналистская, ей требуется много зрелых мужчин на низовых командных должностях.
Я не спросил, почему папа выбрал мобильную пехоту и добился назначения на мой корабль. Все было понятно и так – и новость несказанно обрадовала меня и польстила больше, чем любая отцовская похвала. Также не возникло желания поинтересоваться, по какой причине он пошел в армию, – я чувствовал, что знаю ответ. Эта причина – гибель мамы. Мы не заговаривали о ней. Было слишком больно.
Я резко сменил тему:
– Расскажи о себе. Где был, чем занимался.
– Ну, сначала прошел обучение в лагере имени Сан-Мартина.
– Не в Карри?
– Это новая учебка, но, как я понял, со старыми порядками. Правда, курс на два месяца укорочен и выходные отменены. Потом я попросился на «Роджер Янг», но получил отказ и попал в «добровольцы Макслеттери». Хорошая часть.
– Да, знаю.
У этих «добровольцев» была репутация грубых, крутых, опасных, почти как у «хулиганов».
– Точнее, была хорошая часть. Я побывал с ними в нескольких боях. Не все парни вернулись живыми, и в итоге я получил вот это. – Он указал взглядом на свои шевроны. – На Шеол прыгал уже капралом.
– На Шеол?! Так ведь и я там был!
У меня потеплело на душе. Казалось, еще никогда мы с отцом не были так близки, как в эту минуту.
– Я в курсе, мальчик. Слышал, что там дрался твой взвод. Сам-то я был милях в пятидесяти от тебя. Мы приняли на себя их контратаку, когда они поперли из-под земли, как… как летучие мыши из пещеры, – отец передернул плечами, – а когда все кончилось, я оказался капралом без подчиненных – нас осталось слишком мало. После таких потерь подразделение расформировывается. Вот меня и отправили сюда. Мог попасть к «кодьякам Кинга», но уговорил сержанта в строевой части, и как по волшебству на «Роджере Янге» нашлась вакансия для капрала. И вот я здесь.
– А когда ты пошел служить?
Я понимал, что задаю болезненный вопрос, но надо было отвлечь отца от воспоминаний о «добровольцах Макслеттери». Гибель своей части любой солдат переживает слишком тяжело.
– Вскоре после бомбардировки Буэнос-Айреса.
– Понятно.