– Отставить возражения! У воронки сменять наблюдателей через час. Первому патрулю на проческе двигаться быстрее. Комодам фиксировать обнаруженные норы и измерять пеленг на маяк, чтобы командиры секций, взводный сержант и комвзвода могли их найти по приближении. Если нор немного, каждую возьмем под наблюдение. Это я решу позже.
– Да, сэр.
– На втором заходе надо прочесать местность уже без спешки, частым гребнем, и отыскать все оставшиеся норы. Замкомодам работать с инфравизорами. Комодам пеленговать всех замеченных на грунте пехотинцев и лежащие скафандры – «херувимы» могли оставить раненых. Но без моей команды не задерживаться даже для проверки жизненных показателей. Сначала мы должны разобраться с жуками.
– Да, сэр.
– Предложения?
– Только одно, – ответил сержант. – Считаю, что подгонялам и на первой проческе искать надо с инфравизорами.
– Годится. Распорядись.
Предложение было дельным – температура воздуха над поверхностью планеты значительно ниже, чем в жучиных туннелях. В инфракрасном диапазоне воздух, выходящий из замаскированного вентиляционного отверстия, выглядит как фонтан гейзера.
Я глянул на дисплей:
– Кунья и его ребята уже почти на краю. Командуй парадом.
– Выполняю, сэр.
– Конец связи.
Я переключился на общую частоту и поспешил к кратеру. По пути слушал, как мой замок доводит до всех новый план. Одно отделение первой секции занимается кратером, остальные два идут противоположным курсом. Вторая секция, как задумывалось изначально, разворачивается веером и прочесывает местность, но отведенный ей прямоугольник удлиняется на четыре мили. Организовав движение секций, сержант оставляет их и направляется к первому отделению, уже собравшемуся возле воронки. Проинструктировав его, возвращается к командирам секций. У него будет достаточно времени, чтобы сориентировать их на местности с помощью нашего маркерного радиомаяка.
Сержант поработал с четкостью тамбурмажора на параде, причем управился быстрее и потратил меньше слов, чем если бы инструктаж проводил я. Наступать рассыпным строем на пересеченной местности в полной боевой экипировке – это не на плацу маршировать, но и в бою необходима точная координация движений, иначе можно отстрелить голову товарищу. Или, в нашем случае, дважды прочесать кусок вверенной территории и не осмотреть другой кусок.
Следить за всеми этими маневрами помогает радар; невооруженным глазом командир увидит только ближайших солдат. Я слушал приказы сержанта, а мимо моего лица по дисплею ползли светлячки, выстроившись в четкие линии. Вообще-то, они «ползли» со скоростью сорок миль в час, но на дисплее, вместившем построение двадцатимильной ширины, движение каппехов казалось улиточьим.
Я вслушивался, оставаясь на общей волне, – хотел узнать, как отреагирует взвод.
Но не узнал. Кунья и Брамби передали распоряжения своим и умолкли. Капралы подавали голос лишь в тех случаях, когда обстановка требовала перемен в работе их отделений. Подгонялы в секциях и отделениях иногда равняли цепь и интервал между солдатами. Рядовые предпочли смолчать.
Я слышал дыхание пятидесяти человек. Глухой этот шум, похожий на шорох прибоя, прерывался командами, которые звучали только при необходимости и были предельно краткими. Блэки не преувеличивал, обещая, что взвод мне достанется настроенным, как скрипка. Да я тут вообще лишний! Могу возвращаться на борт, бойцы прекрасно справятся без меня.
Возможно, даже лучше, чем со мной.
Я же отказался отправить Кунью к кратеру. Что, если враг решит прорываться там, а мальчишки не успеют добраться? Как потом оправдываться? Объяснять, что действовал по уставу? Грош цена офицеру, который сам погибнет «по уставу» или погубит подчиненных, но не выполнит боевой задачи.