Путь к Дюне

Пол взглянул на мигание сигнальных устройств в углу каюты, где располагались камеры слежения, передававшие изображение каюты в рубку управления. Мальчик улыбнулся. Гарни послал человека, чтобы по-человечески подбодрить Пола. Он расслабился и поудобнее устроился в кресле, повинуясь силе искусственного тяготения.

Еще полтора дня, и мы на Арракисе, подумал он.

Он откинулся на спинку, и кресло тотчас приняло форму его тела. Надо было повторить урок, глубокий урок, преподанный матерью, – повторить со всеми особыми ментатскими обертонами. Решение продолжить тренировку не было трудным. Складывалось такое впечатление, что какая-то сила внутри него сама без участия Пола принимает решения. Он погрузился в требуемое для повторения состояние, чувствуя, как преподанный материал связывается с данными мозга.

Процесс запускался тремя глубокими вдохами. Сознание впало в парящее состояние… произошла фокусировка сознания… расширилась аорта… отключены механизмы рассеяния сознания… возможность фокусировать сознание по собственному усмотрению… обогащенная кровь устремилась в перегруженные участки головного мозга… пищу, безопасность или свободу не добывают инстинктом, но есть человекоподобные, стремящиеся стать животными… Харконнен зверь… Животное сознание не выходит за рамки данного момента и не понимает суть идеи о том, что его жертвы могут вымереть… животное уничтожает, но ничего не производит… Удовольствия животного не поднимаются выше уровня ощущений и никогда не становятся актами восприятия… истинному человеку необходима рамка отсчета, фоновая решетка, с помощью которой он воспринимает вселенную… цельность тела поддерживается током крови и нервными импульсами, направленными на глубоко осознанное удовлетворение клеточных потребностей… человеку необходим универсальный опыт, имеющий логический смысл, но логика соблазняет бодрствующее сознание… все вещи, клетки, существа непостоянны и текучи… и всякий стремится сохранить внутреннее постоянство функций…

Прочитанная лекция поворачивалась в сознании Пола разными гранями, и наконец в ее сердцевине выкристаллизовалась основополагающая, единственная, главная концепция – главное и единственное понимание.

Человеческое существо может оценивать внешние обстоятельства и ограниченность собственных сил с помощью ментального программирования, не рискуя плотью до тех пор, пока не будет выработан оптимальный способ действий. Человеческое существо может проделать это, сжав ускользающее время до такой степени, что весь процесс будет казаться мгновенным.

Синяя радужка на фоне синей склеры

– Мы приступили к исследованию вопроса об этом состоянии глаз, – сказал Хават. – Это состояние нельзя назвать вовсе незнакомым для Арракиса. Вы же помните изображения того типа, служащего Харконнену, – Питера де Врие.

– Ментата, – уточнил Лето.

– Можно присвоить ему и другой титул, – возразил Хават, пожав плечами. – Противоречие с другими мнениями заключается в том, что это состояние вызывается особой радиацией арракинского солнца. Главный аргумент в пользу такой точки зрения заключается в том, что излучение солнца Тресси вызывает желтое окрашивание глаз у пятого поколения живущих там людей.

– Питер де врие – уроженец Арракина? – спросил Лето.

– Согласно самым лучшим нашим источникам – нет. – Хават отвернулся и принялся мерить шагами кабинет, ссутулив старческие плечи. Лицо казалось еще более изможденным и постаревшим от сосредоточенного размышления. – У одного из предпринимателей, которых мы выкурили отсюда, была любительская лаборатория. Там он разводил кенгуровых крыс в герметичных клетках, в которых имитировались различные экосистемы. Из записей в лабораторных журналах явствует, что крысы родились именно в этих замкнутых экологических системах, не принадлежат к арракинской породе, никогда не покидали систему и получали в качестве корма только специю. Клетки не освещались арракинским солнцем, но у всех крыс были синие склеры. Отметим, что они получали исключительно одну только специю.

– Но ведь другие специалисты тоже утверждали, что все дело в специи, – сказал Лето.

– Но другие специалисты не представили протоколов последовательных опытов, в ходе которых из рациона животных исключали специю, но они предпочитали погибнуть, нежели перейти на другие виды корма. – Он остановился и посмотрел на герцога. – Животные погибали от симптомов наркотической абстиненции.

Герцог нервно облизнул губы.

– Это кажется невозможным. Я лично об этом никогда не слышал. Многие люди потребляют меланж. Он является частью и нашей диеты, Сафир. Разумеется, мне приходилось и раньше слышать о симптомах отмены. Я сам обходился без специи в течение… – Он покачал головой. – Ну, я… Черт побери, Сафир! Я знаю, что могу потреблять это зелье, но и бросить его самостоятельно.

– Можете ли, сир? – вкрадчиво осведомился Хават.

– Но я…

– Пробовал ли кто-нибудь, кто в состоянии позволить себе регулярное потребление меланжа, испытать на себе синдром отмены? – спросил Хават. – Я не говорю о случайных потребителях, представителях среднего класса. Я говорю о сливках общества, об элите, которые могут позволить себе регулярное потребление и действительно поглощают большие количества специи из-за ее гериатрических свойств. Я говорю о тех, кто принимает ее ежедневно в больших дозах, как приятное во всех отношениях лекарство.

– Но это было бы чудовищно, – сказал Лето.