Дважды два выстрела

Она точно на стенку налетела. Даже лоб потерла — нет ли шишки. Шишки не было.

Арина обернулась. Эрик свернул в проулок между зданием и оградой сквера. Чувствуя себя козой на веревочке, она сделала в ту же сторону несколько шагов — и увидела за углом очень, очень знакомую фигуру. В сером кожаном пальто — такое было одно на все управление. Баклушин, чтоб его черти взяли! Эрик протянул руку, и они оживленно о чем-то заговорили.

Что за черт?!

Арина пнула завиток чугунной ограды. С нависшей из-за нее липы — уже почти совсем голой — вспорхнула недовольная синичка.

Ну и ладно, ну и пожалуйста, ну и не больно-то хотелось!

Да-да-да, у этой встречи могли быть самые невинные объяснения. Могли, мысленно усмехнулась Арина, только вероятность примерно такая же, как наткнуться в ночном клубе на монашку.

Если бы Эрик встречался с любым другим из ее коллег… но Баклушин! Который — ах ты, черт! — возобновляет два дела из шубинского списка! Пожар и — та-да-да-дам! — убийство Ведекина!

Изобразив на лице «ах, я утюг не выключила! (ну или сейф не заперла)», Арина прошмыгнула обратно в здание. Увлеченно беседовавшие Баклушин и Эрик ее не заметили.

Только добравшись наконец до собственного кабинета и плюхнувшись в собственное кресло, она позволила себе хлюпнуть носом. Прикусила губу, дошла до двери, повернула ключ на два оборота — на случай, если Ева начнет ломиться. Вот теперь можно было и поплакать.

Но для начала надо было сделать то, что следовало сделать в первую очередь. Еще неделю назад.

Адвокатская контора, которая представляла интересы господина Транько — и, в том числе, предоставляла защиту в деле об убийстве Траньковского начальника охраны — нашлась в мировой паутине моментально. И двух минут не прошло с того момента, как Арина включила компьютер, а нужный сайт уже открылся, и со страницы «Наши специалисты» на нее озорно глянули знакомые до боли в сердце глаза. Эрик Белявский, помощник адвоката, младший партнер. М-да. Приятно познакомиться.

Плакать почему-то расхотелось.

* * *

Днем Арина прислала смску, сообщив, что сегодня за ней заезжать не нужно. Смска была настолько безлика, что Эрик даже испугался на мгновение: неужели она что-то заподозрила? Хотя не должна бы, крючок был насажен крепко. Впрочем, вечером, после разговора с Борькой, это и вовсе перестало играть роль. Арина перестала играть роль. В его пьесе ей роли больше не было. И когда он — еще до разговора, но уже зная, о чем пойдет речь — кивнул Арине как едва знакомой, это было почти приятно. Да что там — просто приятно. И даже очень.

Недавно его развеселила писанина в блоге модной психологини. Ну то есть это сама блогерша так рекомендовалась — психолог и писатель — а уж как там было на самом деле, бог весть. Эрик вообще регулярно почитывал всякие такие… блоги, авторы которых именовали себя сетевыми журналистами или, к примеру, как эта, психологами. Почитывал, просто чтобы держать, так сказать, руку на пульсе и улавливать живой ритм того, что Юнг именовал коллективным бессознательным, ну и прочие… общественные умонастроения. Мало ли, в работе всякое может сгодиться. Рассуждения Юнга казались ему несколько расплывчатыми, но про коллективное бессознательное, что бы под ним ни понималось, понравилось. Оно, это самое коллективное бессознательное, представлялось Эрику в виде гигантского троллейбуса. Троллейбусы, что называется, в натуре, он, ясное дело, на дух не переносил. Отчасти из-за брезгливости, отчасти из некоего иррационального страха. Здоровенная железная коробка всасывает потную шевелящуюся массу и — переваривает? А после? Должно быть, именно так и выглядит коллективное бессознательное — то, что вытекает, выплескивается из тесной коробки, пока она прессует и утрамбовывает внутри себя многоголовую человеческую массу. Впрочем, ему всегда думалось, что называть внутритроллейбусную массу человеческой — все равно, что сравнивать стеллаж с вереницей пиджаков фабрики «Большевичка» — и произведение, вышедшее из рук лондонского портного. Чего уж там человеческого, сплошной биоматериал.

Расплодившиеся в последнее время разнообразные блогеры представлялись ему как раз «пиджаками фабрики Большевичка». Ну или ярлыками на этих пиджаках: вроде буквы-цифры — фасон, размер, артикул, ткань такая или эдакая — разные, а пиджаки-то в итоге все на одно лицо. Правда, сам он пока не мог себе позволить заказывать пиджаки в Лондоне, но ведь это только пока.

Упомянутая модная психологиня, длинно и натужно, как и ее многочисленные «коллеги», своих почитателей (блогерша время от времени поясняла, что именует так тех, кто ее «почитывает», видимо, полагая дурацкую игру слов утонченным юмором) учила умению строить свою жизнь. В ее представлении умение это означало способность строить окружающих тебя людей — чтоб они шли туда, куда тебе хочется, и делали то, что тебе нужно. Особенно мужчины, разумеется. Советы она давала в духе: расстегнуть, как бы случайно, лишнюю пуговичку на блузке, облизать губы, задеть «объект» грудью — и улыбаться при этом как можно загадочнее.

Загадочнее, да. Почему бы уж прямо не шепнуть на ухо «я без трусиков», веселился Эрик, читая «тонкие» психологинины рекомендации. Впрочем, с высказанным ею наблюдением насчет исчезновения из обихода формулы «добиваться женщины» он был согласен. Ну а что вы, дамы, хотели? Бились за «равенство полов», ну так и кушайте, не обляпайтесь.

Строго говоря, такое положение вещей его очень даже устраивало. Нет, он с удовольствием предавался предварительной игре, сиречь ухаживанию. Радовался, придумав какой-нибудь оригинальный «заход», наслаждался, наблюдая, как избранная жертва — вполне понимающая, к чему все идет — танцует все тот же, освященный веками, танец: шаг вперед, два назад, убегая оглянуться — не слишком ли быстро я бегу, ну и все прочее в этом духе. Секс без прелюдии, по сути, мало чем отличается от секса с резиновой куклой. А прелюдия, разумеется, это не только ласки и поцелуи, но и букеты с конфетами. Но, само собой, в игры эти имело смысл играть лишь если с первого взгляда ясно: толк будет. Иначе — чего время терять?

Он отступил от этого правила всего однажды — и до сих пор не любил о том «случае» вспоминать. Да и чего вспоминать — дела давние, он тогда еще диплом-то не успел получить, молодой был, неопытный, вот и лоханулся, повелся, как глупый теленок…

Арина немного напоминала ту, из юности. Но с ней, конечно, было проще. Может, он и не стал бы подбивать к ней клинья — и умна чересчур, что для женщины, безусловно, недостаток, и ту, давнюю, действительно напоминала. Но в данном случае от его желаний ничего не зависело. Дело есть дело. Что удивительнее всего, дело, по крайней мере его начало, оказалось совсем не трудным. Даже наоборот — увлекательно приятным. И Арина ему понравилась. И в другой ситуации он, наверное, уделил бы ей куда больше времени. Но в первую очередь — дело. И так, как получилось, гораздо, гораздо лучше. Арина и впрямь напоминала ту, что когда-то, давным-давно сумела заморочить юному еще Эрику голову. И теперь это было похоже на своего рода реванш.