ДНК

– А дома есть кто-то, кто мог бы помочь занести ее в квартиру?

– Нет.

Фрейя почувствовала, как ее щеки залились румянцем. Что с ней происходит? Это вовсе не стыдно – быть одинокой в ее возрасте. Масса женщин чуть старше тридцати были разведены или не замужем, как и она. Залитые кровью брюки Фрейи, спутанные волосы и наличие испуганного ребенка не вызвали у ветеринарши ни малейшей реакции, так что вряд ли она будет шокирована ее семейным положением. Да и вообще, с каких пор Фрейю стало заботить мнение окружающих? Это, наверное, просто нервное напряжение после всего случившегося. Она с удовольствием вымочила бы весь этот стресс в горячей ванне, но так как ей сейчас нужно заботиться не только о собственном самочувствии, то и хороший душ сошел бы.

Ребенок и раненая собака… Впервые с тех пор, как она ушла от своего бывшего, в ней шевельнулась тоска по их совместному житью. У них бывали и хорошие моменты, когда он не действовал ей нервы, ей нравилось быть с ним – даже больше, чем она готова была себе признаться…

– Может, Молли полностью придет в себя, пока мы будем ехать?

– Я рекомендую вам немного подождать. Раз она начала открывать глаза, значит, уже просыпается. Вы же не хотите, чтобы она пришла в себя и начала садиться на заднем сиденье в таком состоянии, пока вы будете вести машину? А я пока подберу для нее воротник, болеутоляющие, антибиотики и оформлю счет. Если она проснется за это время, заберете ее домой, если нет – останется здесь на ночь.

Фрейе ничего не оставалось, как согласиться. Хотя особого желания увидеть чек за операцию у нее не возникло – к услугам ветеринара, и без того дорогущим, плюсовалась немалая сумма за экстренный вызов в неурочное время. Когда ветеринарша спросила, застрахована ли собака, Фрейя чуть не прыснула, настолько дикой показалась ей мысль, что брат мог заботиться о таких вещах. Страховку он, конечно, мог купить, но лишь в том случае, если с ней можно было провернуть какую-нибудь аферу. А с собачьей страховкой это вряд ли возможно. Так что, скорее всего, ей все это влетит в копеечку. Но какой смысл теперь об этом переживать? Без врача такую рану было не зашить. У Фрейи, правда, возникла мысль попросить о помощи врача из Дома ребенка, но она вовремя одумалась. По ней, так лучше вытряхнуть весь кошелек, чем оказаться у кого-то в долгу.

Молли зашевелилась, открыла один глаз и дернула задней лапой, затем снова затихла и, казалось, уснула, хотя было видно, как под закрытыми веками двигались глазные яблоки. На побритом бедре красовались десять швов. По словам ветеринара, рана была нанесена острым лезвием и, скорее всего, это было сделано человеком. Разрез вряд ли был бы таким прямым и глубоким, если б Молли просто на что-то напоролась.

Врачиха объясняла это, пока чистила и зашивала рану, а Фрейя ей ассистировала. Она предпочла бы подождать в коридоре, но по правилам клиники во время экстренных вызовов в нерабочие часы владельцы животных должны были сами помогать в операционной. Ветеринарша поведала, что зачастую бóльшая часть времени уходила на транспортировку в смежную с операционной комнатку упавших в обморок владельцев. Фрейе едва удалось избежать такого унижения: она изо всех сил старалась не смотреть на рану, особенно когда перед ее глазами все начинало медленно кружиться. Когда во время операции ей в голову начинали лезть мысли о матери Маргрет и о том, как мог этот убийца лишить жизни другого человека, да еще таким ужасным способом, головокружение усиливалось, и тогда приходилось отходить от стола и, прислонившись спиной к шкафу, пережидать приступ дурноты.

Решив, что Молли проснется еще не скоро, Фрейя выглянула в коридор, где сидела Маргрет, разглядывая фотографии в журналах для собачников.

– Хочешь на нее посмотреть? Операция закончилась. Молли еще спит, но уже начинает просыпаться. Она точно обрадуется тебе больше, чем мне, когда откроет глаза. Только если тебя затошнит, когда ты увидишь швы, то лучше выйти; нельзя, чтобы тебя вырвало на Молли.

Маргрет осторожно положила на столик журнал и аккуратно его разгладила, будто хотела стереть все свидетельства того, что читала его. Фрейя пыталась разглядеть в ней следы их вечернего приключения, но их, казалось, не было – за исключением того, что лицо у нее оставалось неподвижным, словно окаменевшим.

Им удалось добраться до дома, не повстречав никого на своем пути и не заметив никаких преследователей. Пока Молли поливала кровью пол, Фрейя безуспешно пыталась дозвониться до Хюльдара. Видимо, у них там произошло что-то исключительно серьезное или важное, потому что в отделении, куда она в отчаянии позвонила, отказались связать ее с ним или сказать, где его можно найти. Как бы то ни было, Фрейя не могла найти этому оправдание, особенно потому, что ей было запрещено напрямую контактировать с общей полицией. Эта мера, насколько она понимала, была предпринята для того, чтобы как можно меньше людей знало, где находится Маргрет.

– Смотри – бедняжка, видишь? – Фрейя завела Маргрет в кабинет. – Ей наложили десять швов. – Она наблюдала, как девочка с осторожностью поглаживает собаку, и ей показалось, что собачья пасть искривилась в едва заметной улыбке. – Надеюсь, ей не будет больно, когда она проснется.

– А тетя-врач знает, что с ней случилось? – Маргрет поднесла пальцы к ране. Фрейя было собралась отвести ее руку, но это оказалось ненужным: девочка мягко и нежно погладила собачью кожу, не касаясь швов. – Она что-нибудь сказала об этом?

– Нет, она не может ничего сказать с точностью. Возможно, Молли поранилась, наткнувшись на что-то, засыпанное снегом; возможно, кто-то случайно наехал на нее на машине… Трудно сказать.

– Что бы ты сделала, если б узнала, кто сделал ей больно?

Фрейя вздохнула, Маргрет, видимо, хотела выяснить ее позицию – поэтому ответ нужно хорошенько продумать.

– Это будет зависеть от того, сделал он это намеренно или нет. Если это произошло нечаянно, я бы хотела, чтобы он попросил прощения – этого было бы достаточно. Но если человек сделал это намеренно, тогда извинений мало, тогда все гораздо серьезней, и поэтому я попросила бы полицию расследовать его вину, чтобы он понес заслуженную кару.

– Как это – «заслуженную кару»? – Маргрет недоверчиво прищурила свои зеленоватые глаза, словно считая, что Фрейя просто выдумала это словосочетание.