— Садись, почаюем.
— Фу ты! Зачем же вы все это вынули.
— А ты, дочка, на стариков не ворчи. Садись. Нашего попробуй, а мы твоим не побрезгуем.
За чаем начались взаимные расспросы. Нина узнала простую, нелегкую биографию своих гостей. Всю жизнь они отдали труду. Батрачество, тайга, потом работы на приисках, годы партизанской битвы и снова тайга, любимая профессия — трудное дело беспокойных искателей золота. Оказалось, что они хорошо знают Коровина и его семью. Не раз ходили с ним на разведки.
Гости в свою очередь выведали все и про Тарасова и про нее, вплоть до особенностей в поведении и характере;. Судя по всему, полученные сведения не вызывали у них тревоги.
Беседа то и дело прерывалась тем, что просыпалась и стонала больная. Не один раз Петровна подходила к детской кроватке вместе с Ниной. Расспрашивала о том, кто и чем лечит девочку.
— Трудно тебе, дочка?
— Очень… — не удержалась Нина.
Далекий, надрывный гудок парохода заставил Нину испуганно вздрогнуть.
— Ой! А письмо-то!
— Некогда уже. Ладно, и так все видели, расскажем. После напишешь.
Гости отблагодарили. Начали одеваться. А она, как обиженная чем-то девочка, растерянно стояла посреди комнаты.
Петровна повязала платок, поправила котомку на плече у Матвея, начала одевать свою, потом остановилась.
— Ну, вот что. Ты, однако, Матвей, иди, а мне тут надобно.
— Пошто?
Глаза Матвея сначала удивленно, а потом с одобрением смотрели на жену.
— Иди, говорю! Опоздаешь еще. Билет отдай. Ивану Петровичу поклон передашь.
Матвей молча обнял жену и уже с порога спокойно сказал:
— Ладно, коли так… Смотри.
— Не теряйся там да не лезь на рожон-то, слышишь! — в открытую дверь кричала ему вслед Петровна. Потом сбежала с терраски и у самой калитки напутствовала его. — Не ругайся с людьми-то, чтобы не жаловались…