Агзу пришел последним. Из опыта у него – одна четверка на Приполярном Урале, в марте. Но он так умолял его взять… В своих мольбах он был похож на мальчишку-свана, требовавшего, чтобы его взяли откопать погребенного под лавиной отца.
– Там все мои предки, понимаешь? Мой отец был охотником, а мой прадед – летающим шаманом!..
– …Я редко о чем-то прошу. Еще реже – на чем-то настаиваю, – вывел его из раздумий Капец. – Но то, что мы сейчас делаем – небезопасно. Ты тянешь группу все дальше и дальше, все ближе к смерти!
– Но в этом и есть смысл спортивного туризма – преодолевать.
Граф обошел Капца и пошел тропить дальше.
– Преодолевать – это понятно, – продолжал, следуя за ним, Капец. – Но также надо понимать, где заканчивается экстрим и начинается пиздец. Надеюсь, ты еще помнишь Корженеву25?
Граф остановился, наклонил голову. Повернул ее к Капцу и глянул тяжело. Капец даже подумал, не подымет ли Граф на него столь же тяжелую руку. Но Граф сглотнул и спокойно ответил.
– Мне кажется, ты не соотносишь категории трудности. Мы ведь не на семи тысячах.
– Я соотношу категории пиздеца.
– …Чемпионат по тропежке в Куршавеле!!
Граф вздрогнул от неожиданности.
– Каждый тропит свою лыжню!
Споря, они не заметили, как их догнал Андраш. Не сбавляя скорости, он обогнал Капца и Графа и резво пошел тропить. Капец за ним. Граф решил подождать, скинул рюкзак и надел пуховку – холодовая усталость давала о себя знать. Вскоре его догнали засыпанные снегом Личка, Надюха, Виталик и Агзу. В заснеженном капюшоне, в обледенелом шарфе, с покрытыми инеем выбившимися из-под шапки прядками, она была похожа на Герду из сказки. Лика скинула рюкзак, достала из клапана кусок стропы, нож и стала менять перетертый ремешок крепления.
– Иди сюда, малая. Дай помогу.
– Я сама, – смурно глянула на него Лика.
– Эх! – потянулся Граф и скинул пуховку, – опять Надежда вперед пошла. Чего сиськи мнем, мужики?
– Я ж замыкающий, – грустно развел руками Виталик.
– Да, – усмехнулся Граф, – тебя за Надеждой пускать нельзя. А то она так втопит, что в жизнь не догоним!
Они засмеялись, как друзья старой уверенной шутке. Вместе посмеяться было в кайф.
«Все из-за баб», – подумал Граф, и эта залихватская мысль приобрела вдруг для него какое-то вселенское значение. Как будто все – и бряцание кольца на лыжной палке уходящего вперед Андраша, и щелканье Личкиных креплений, и гул ветра, и нетвердая в глубоком рыхлом снегу лыжня, – все было большой вселенской бабой, хохотавшей звонким Личкиным смехом, переходящим в хриплый Надюхин… Над его судьбой. Он быстро встегнул лыжи, подхватил рюкзак, санки, палки и двинулся вперед.
ebooksa