– Граф, ты че? – Надежда приподняла голову, – НЗ выжрал?
– Нет, Надюх, – отозвался Граф, – НЗ выжрем вместе. Хочу с вами посоветоваться.
– Кажется, снег перестал, – зевая, сказала Надежда.
– Кажется, – отозвался Граф, садясь возле Лики. – Кажется, завтра будет окно. И я предлагаю его использовать.
– Мы угробимся, – твердо сказала Надежда.
– Другого окна может не быть.
– Твоя жена без тебя детей вытянет, а мой Гришка угодит в детдом.
– Если у тебя так все плохо, – глядя в сторону, сказал Граф, – то зачем ты вообще в поход пошла? – он повернулся к ней лицом, – негде больше развлечься?
– Окей, Граф. Какой план?
– Мне бы хотелось знать мнение третьего члена экипажа.
– Меня? – Лика откинула с лица мокрый конденсатник, – с каких это пор?
– Надь, – Граф устало тронул Надюху за локоть, – давай съедим ужин и выпьем НЗ. А завтра хуйнем перевал.
И, не дожидаясь ответа, полез в рюкзак.
– Хорошо, – медленно кивнула Надежда. – Съедим ужин, выпьем спирт, пройдем перевал. А дальше как?
– Дальше, – глядя на нее через плечо, ответил Граф, – на колбасе и адреналине.
Едва был допит последний спирт, съеден ужин и объявлен отбой, Граф полез в спальник. Сразу, без всякого стеснения, звонко расстегнул молнию Личкиной флиски, запустил остывшие руки ей под термобелье, нащупал ребра и грудь. Все. Это днище. В этой жуткой, беспросветной мгле он находил в ней единственное спасение.
– Послушай, – сказала Лика вкрадчиво, – я правда видела тигра.
– Я – твой тигр, – ответил Граф, прокладывая руками неизведанные маршруты по ее телу.
Лика дотронулась рукой до его щеки, поцеловала мягко в шею и прошептала: