– Пока весь в сомнениях… Такая ответственность! Боюсь не справиться. Ну и торгуюсь понемногу.
Фырканье пополам со сдавленным кашлем подтвердило, что Михаил не сомневается в талантах друга. Уж тот за свои услуги возьмет по-царски! Придя в относительный порядок, член августейшей фамилии чуть расширил глаза и галантно уступил дорогу весьма эффектной молодой даме – чья мимолетная улыбка вызвала в теле та-акую сладкую дрожь!..
– Но это же
– Я запрещаю. Слышите? Я говорю – нет!
– Пустите меня, вы… Вы хам и мужлан!..
Сначала послышались два резких хлопка пощечин, затем сквозь зеленеющий кустарник наперерез двум друзьям выбежала молоденькая девушка тех опасных лет, когда чувства толкают на совершенные безумства – а следом проломился и ее кавалер, заметно старше и солиднее. Но при том ничуть не разумнее: поймав беглянку за руку, он резко дернул, разворачивая к себе, и с размаху вернул болезненную «ласку».
– Шлюха! Между нами все кончено!!!
Оттолкнув задохнувшуюся от увесистой пощечины мадемуазель прямо на Михаила, полыхающий багровыми щеками ревнивец как кабан вломился в бедную сирень.
– Жоржи… Ах, оставьте меня!..
Разрыдавшись в голос и спрятав лицо в ладонях, экзальтированная девица помчалась в другую сторону, оставив великого князя тискать рукоять пистолета. Впрочем, долго собираться с мыслями ему не дали: с другой стороны к нему наперерез кинулся мешковато одетый мещанин с подозрительным свертком-узелком в руках.
Ч-пуф! Ч-пуф! Ч-пуф!
Рухнул на землю «бегунок», получив в грудь и шею два увесистых желатиновых шарика; взлетел вверх, крутясь бело-цветастым волчком, сверток…
П-бах!!!
С тем, чтобы по приземлении вспухнуть темно-синим грибком вонючего дыма. Гуляющая публика с удивительным равнодушием продолжила свой променад[114], «убитый» бомбист с шипением схватился за шею, измарав пальцы в чем-то подозрительно-желтом – и на этом результаты неудачного покушения и закончились.
– Как ты лихо на землю нырнул! Прямо как в воду, рыбкой. Еще бы саженками отгреб – раз-раз!..
С достоинством вздев себя на ноги, его императорское высочество надменно парировал:
– Зато жив!!!
После чего осмотрел себя повнимательнее, и досадливо констатировал, что форму все равно придется менять. Травинки-листики еще ладно, но вот следы от раздавленных одуванчиков на животе и пятна сырой земли на коленях…
Смерив довольного Михаила еще одним укоризненным взглядом, князь Агренев подошел и ткнул пальцем в неприметный разрез.
– Что?! Э-э-э?! Но когда?..