Честь

— Какой смысл что-то планировать? Теперь это моя жизнь. Мы с Абдулом планировали переехать в Мумбаи после рождения Абру. Он говорил, что Мумбаи построили для таких работяг, как мы. Мы не боимся тяжелой работы. Мы с ним оба были ангута чхап, диди. Но мечтали, что наша Абру станет врачом или адвокатом. Абдул говорил, что в Мумбаи можно заработать столько денег, что хватит на кирпичный дом для амми и Кабира в деревне и еще останется на хорошую школу для Абру. Но пожар уничтожил наши мечты.

Смита оторвалась от блокнота; она сочувствовала Мине, и глаза ее наполнились слезами.

— Мне очень жаль, — сказала она и отвернулась. — А что такое ангута чхап?

— О, так называют таких людей, как мы, — неграмотных, кто не умеет читать и писать. Когда мы открываем счет в банке, мы ставим на бумаге отпечаток пальца, потому что не можем написать свое имя. Ангута чхап означает «отпечаток большого пальца».

— У тебя есть счет в банке? — спросила Смита.

Глаза Мины загорелись и погасли.

— Был. Когда я вышла из больницы, амми заставила меня снять все деньги. Сказала, что, если я этого не сделаю, она продаст Абру христианским монашкам. Мол, богачки из других стран готовы заплатить кругленькую сумму за индийского малыша.

— Что? — Смита чуть не подавилась чаем.

Мина угрюмо кивнула. Но потом ее лицо смягчилось.

— Да что с нее взять, диди? Бедная женщина пережила страшную потерю. Представь — потерять обоих сыновей! И все я виновата. К тому же у Абру нет другой бабушки. Так что я на нее зла не держу.

— А сейчас она по-прежнему грозится…

— Нет, уже нет. Перестала с тех пор, как я отдала ей деньги. Да и моя Абру пошла в отца. Иногда я вижу, как амми на нее смотрит… и понимаю, что она скучает по сыну. Она каждый день с ума сходит, никак решить не может, любит ли она Абру или ненавидит за то, что та так похожа на Абдула.

Похоже, Мина разбиралась в людях не хуже любого нью-йоркского психотерапевта. А ее великодушию мог позавидовать любой священник, раввин и имам. Смите хотелось отложить ручку и взять Мину за руку. Но вместо этого она поспешно сказала:

— А что случилось с младшим братом Абдула? Амми сказала…

Единственный глаз Мины потемнел.

— Он спас мне жизнь, отвез в больницу и сбежал. Если бы не Кабир, я бы умерла. — Она надолго замолчала, а потом тихо произнесла: — Я устала, диди. Прости, я не привыкла так много говорить. А еще мне пора идти готовить ужин. Давай я расскажу тебе остальное в следующий раз.

— Да, конечно! — Смита закрыла блокнот.

Но на самом деле она расстроилась, что Мина так резко оборвала интервью. Ей удалось завоевать доверие молодой женщины, но она еще о многом не успела ее расспросить. Написать ли предварительный репортаж сейчас и еще одну статью после оглашения вердикта, как и предлагала Шэннон? Или ограничиться одной большой статьей уже после окончания процесса?

Мина встала и усадила Абру на бедро.

— Еще один момент, — сказала Смита. — Ты же понимаешь, что я буду разговаривать и с твоими братьями?