– Да! – сказал охотно Флориан, удивлённый, что она знала о его жене. – Свою достойную жёнушку я должен был оставить со старым отцом в доме. Но как же вы о ней можете знать?
Какое-то время вопрошаемая помолчала, пока спустя минуту не сказала тихо:
– Уж родня друг о друге должна знать, а Леливы мои… родственники. Я слышала о них.
Флориан не смел расспрашивать больше, но задержался у кареты.
– Если так, – сказал он, – а мы друг с другом хоть каким-то узлом ближе, не мешкайте приказать мне служить вам. Это долг! Видит Бог, – прибавил он, – я нелюбопытен, когда им быть не годиться, но какая беда могла вас вынудить так волочиться за обозом? Это нестерпимая вещь…
– Правда! Вы сказали! – отозвалась Халка. – Беда и чрезмерно великая вынудила меня ехать за обозом. Я очень несчастна!
Она тяжко вздохнула и начала плакать.
Флориан почувствовал всю большую жалость и не хотел уже отходить, хотя спрашивать не смел. Посмотрев на него, оглядевшись тревожно вокруг, пани Халка начала вытирать слёзы. Вспомнила теперь, что это флорианово лицо когда-то уже видела. Действительно, когда воевода был на разговоре с Шарым, она, подсев к дверям, присматривалась к прибывшему послу, не был ли отправлен крестоносцами.
Только теперь эта выразительная физиономия ей припомнилась. Она, однако, не была уверена.
Сама леливянка, хоть дальняя родственница тех Леливов, к мужу Домны чувствовала больше доверия, чем к другим.
Поэтому она нагнулась к нему и потихоньку его спросила:
– Вы никогда не бывали в Поморье, в Великопольше?
– Как это? – ответил удивлённый Флориан. – Недавно меня к воеводе посылали…
Бедная женщина долго на него глядела и схватила за руку.
– Догадайтесь, кто я! – сказала она. – Я несчастная жена его… Винча из Поморья!
Тут снова её задушили слёзы.
– Я прибыла в Краков с женой королевича Ханной, – говорила она, – просить короля, чтобы послал к моему мужу верных людей, дабы ему из сердца вырвали… эту адскую мысль. О, Боже мой! Он предал своего пана, он предал свою землю, он с крестоносцами, он с врагами!
Флориан, проникнутый сочувствием, стоял, не смея отозваться.
– Не отчаивайтесь, ваша милость, – сказал он, подумав. – Это ещё может измениться… А чем тут помочь? Чем?
– Я его знаю лучше всех, – говорила женщина, рыдая, – он не выдержит в плохом, сам собой гневаться не будет. Злые люди его натравили, добрым словом это предотвратить можно. Король, если бы хотел…