Тёмная сторона

Мне что-то совсем хреново стало, аж протрезвел. Думаю: она, наверное, знает, что говорит, и Геныча надо добить. А сам торможу. Понятно же: одно дело — искалечить, даже замочить сгоряча в драке, а вот просто так, спокойно, взять и убить — это не каждый может. И сразу это не сделаешь. Настрой нужен соответствующий.

— Слушай, — спрашиваю, — а ты его можешь убить?

— Не могу, — говорит. — Ночные не могут убивать Дневных.

— А как же… — как же вы, думаю, кровь высасываете — а она злобно так говорит:

— А то — другое. И не спрашивай много. За разглашение тайны Ночных Дневным полагается смерть.

— Это так, — и выходит из-за дерева мужик — весь в чёрном, длинные волосы цвета воронова крыла колышутся, хотя ветра нет, лицо и руки белые-белые и светятся. — Элвис, ты обладаешь поразительным умением, как говорят Дневные, дважды подряд наступать на одни и те же грабли. Поздравляю — ты заработала себе ещё один смертный приговор.

— Это Мастер! — завизжала девка. — Беги! Беги, дурак!

— Не спеши, Дневной, — говорит Мастер. — Ты слишком много знаешь, чтобы просто уйти…

Тут Элвис кинулась на него, как кошка, и они по земле покатились. Я прикинул, не сыграть ли мне рыцаря, Ланцелота верхом на Дон-Кихоте, не спасти ли даму… прикинул и кинулся наутёк. Слышу, Мастер где-то позади орёт:

— Держите её! И его держите! Стой! — это уже мне, а я, понятно, только ходу прибавляю. Слышу, позади ветки хрустят — догоняют. Думаю: только бы не споткнуться, догонят — живым не быть… Слышал я, у вампиров сила нечеловеческая, бежали бы мы не по лесу — давно бы уже схватили, а между деревьями не разгонишься. Один вампир обогнал-таки меня, а я так удачно в него вписался, что сам удержался и дальше побёг, а он кубарем покатился.

Добежал до шоссе, и тут мне повезло — выкатился я прямо под колёса КАМАЗу, шофёр еле затормозить успел. Высунулся из кабины, орёт — ты что, мол, мать-перемать, под колёса кидаешься! Я в два счёта на ступеньку взлетел, дверь открыл и в кабину ввалился. Спаси, говорю, гонятся, убить хотят, поможешь — век не забуду.

Водила в непонятках:

— Ты чо, пацан, а? Ты чо? Чо те надо? — видно, что от страха отупел и не повезёт меня ни за какие коврижки. Ну, а мне — семь бед, один ответ. Ткнул его пятернёй в глаз, аж под пальцем что-то чвякнуло, вытолкнул из кабины и сам за руль сел. И по газам, куда глаза глядят.

Сижу я, кручу баранку и думаю: отъеду километров на десять-двадцать и хватит, далее пешком. Потому что, во-первых, тачку я форменным образом угнал, и чем быстрее я с ней расстанусь, тем лучше. Во-вторых, КАМАЗ — не легковуха, и чтобы им грамотно рулить, особенно в темноте, моих липовых прав категории «В» маловато. На шоссе, кстати — ни души. Помню, разминулся только с одной иномаркой и значения тому не придал. Но вскоре заметил, что какая-то тачка мне на хвост села. Сперва подумал — мусора, водила окривевший настучал. Нет, мигалки вроде нет. Подтянулись поближе, глядь-поглядь — та самая иномарка. Я поглядываю в зеркало заднего вида (стремновато всё же, когда на хвост садятся!) и вижу: дверь у тачки на ходу открылась, и двое на крышу вылезли. Поравнялись с «моим» КАМАЗом, подошли впритирку, и те двое на кузов вспрыгнули. Легко так, как на ступеньку поднялись. Тут я понял, что господа упыри ту самую иномарку перехватили и за мной в погоню пустились. И догнали. Ну, мне терять нечего — знай себе газ в пол вдавливаю, на спидометр не смотрю, чтобы не пугаться. Хотел сделать разгрузку кузова, да слышу — поздно: те двое уже на крышу кабины спрыгнули.

Тут я, не будь дурак, дал по тормозам, а скорость была, наверное, далеко за сотню. Упыри те ласточками на шоссе слетели. Я сам чуть сквозь лобовуху не вышел. Тут вылазит из иномарки ещё один упырь и прыгает на подножку, как я давеча. Я снова газанул и тех двоих, что с крыши слетели, в асфальт впечатал. А третий, что на подножку влез — он уже и дверь в кабину открыл. Я вывернул руль раз и другой, упырь на дверце повис, болтается, но не падает. И иномарка снова с кабиной выравнивается.

Я немного руль довернул, железки заскрежетали, и иномарка с вампирами в кювет ушла. А тот, что на дверце повис, зубами щёлкнул, рванулся и меня за руку схватил.

Хватка у него — что твой гидравлический пресс, у меня рука враз омертвела. Хорошо ещё, он опору потерял, а то бы выдернул меня из кабины. Болтается у меня на руке, подошвами по дороге шоркает. А я даже испугаться толком не успел. Вывернул у него руку, да так ловко, что упырь ни за что ухватиться не успел. Правда, кожу мне с руки содрал, клочьями висела.

…Что потом было — не помню. Провал в памяти, типа алкогольной амнезии. Часов пятнадцать, если не больше, напрочь вылетели. Дальше помню с момента, как сижу в каком-то придорожном баре, набухиваюсь джином. Я, кстати, его терпеть не могу, из слабоалкогольных, кроме пива, я «отвёртку» предпочитаю, и джин в здравом уме пить не стал бы. Вот так: сидел-сидел, пил-пил и вдруг — бабах! — ВСПОМНИЛ! Сперва, ясен пень, от страха холодным потом покрылся, потом понял: вроде всё пучком, и от упырей ушёл, и «оборотни в погонах» не прихватили.

А очнулся я вот почему: у меня на поясе мобильник замурлыкал, а на определителе Генычев номер высветился.

— Здорово, — говорит как ни в чём ни бывало, только голос какой-то глухой.