Я, пока сидел на скамье, отметил, что очередь к трем психиатрам состоит из двенадцати человек и глядеть им, кроме как на психиатров, не на кого, поэтому я делю двенадцать на три, получается по четыре на каждого, однако, будучи человеком осторожным и к поспешным выводам не склонным, отвечаю:
– Да, человека, может быть, два вглядываются в нас с вами.
Он говорит:
– Ну что же, обернись, посмотри, – причем
Я оборачиваюсь – точно, именно двое в нас и вглядываются. Я указываю на них пальцем и говорю:
– Да – вон
Разумеется, когда я стал тыкать в них пальцем, на нас уставились и все остальные, поэтому я прибавил:
– А теперь и тот, и еще двое – да нет, теперь на нас вся орава глядит.
Психиатру проверять сказанное мной некогда. Он опять что-то строчит.
А закончив, задает следующий вопрос:
– Тебе когда-нибудь случается слышать голоса, раздающиеся прямо у тебя в голове?
– Очень редко.
Я собираюсь описать два таких случая, однако он мне не дает:
– А сам ты с собой не разговариваешь?
– Да, время от времени, когда бреюсь или размышляю.
Он снова что-то записывает.
– Тут сказано, что у тебя скончалась жена –
Вопрос меня по-настоящему возмущает, однако я сдерживаюсь и отвечаю:
– Временами, когда поднимаюсь в горы и думаю о ней. Опять что-то пишет, затем:
– Кто-нибудь из твоих родных лечился в психиатрической лечебнице?