Умение дипломата убедить, что он и не помышляет об интересах своего государя и советуется лишь с собственными страстями, нередко может сослужить ему немалую службу: оно мешает разгадать его замыслы и побуждает тех, кто жаждет поскорей завершить переговоры, жертвовать своими притязаниями. Самые ловкие — и те порой считают себя обязанными уступить человеку, который не внемлет рассудку и уклоняется от всех попыток прийти к соглашению.
Узнать, насколько ловок человек, — вот иногда и вся польза, которую можно извлечь из назначения его на высокую должность.
Для того чтобы стать ловким, нужно меньше усилий, чем для того чтобы им казаться.
Для высокопоставленного человека нет ничего легче, нежели присваивать себе знания окружающих.
На видной должности полезнее, пожалуй, хотеть и уметь пользоваться услугами просвещенных людей, чем самому быть таким.
Быть подлинно здравомыслящим уже означает многое знать.
Как живо ни интересуйся политикой, вряд ли найдется чтение скучней и утомительней, нежели договор между государями.
Всякий мир по сути своей должен заключаться навеки, однако не было еще ни одного поколения, которое прожило бы всю жизнь без войны, и почти ни одного государя, при котором бы она многократно не возобновлялась. Но стоит ли удивляться, что те, кому нужны законы, чтобы соблюдать справедливость, особенно склонны нарушать эти законы?
Политика для государей то же, что суд для частных лиц: несколько слабых объединяются против сильного, вынуждая его умерить свои вожделения и бесчинства.
Во времена греков и римлян было легче покорить целый великий народ, чем сегодня удержать за собой небольшую по праву завоеванную провинцию[177] — столько вокруг завистливых соседей и наций, не меньше нас искушенных в политике и военном деле и, несмотря на разделяющие их границы, связанных между собой обоюдными интересами, искусствами и торговлей.
Г-н де Вольтер видит в Европе всего-на-всего республику,[178] состоящую из отдельных самостоятельных государств. Так широкий ум на первый взгляд уменьшает предметы, сочетая их в некое целое, где каждый низводится до своих истинных размеров; на самом же деле подобный ум возвеличивает их, проясняя отношения между ними и образуя из множества разрозненных частей единую великолепную картину.
Ограничиваться сегодняшним днем и предпочитать риску надежную, хотя и не столь славную выгоду — политика полезная, но бескрылая: таким путем не возвыситься ни государству, ни даже частному лицу.
Люди от рождения враждуют с себе подобными и не потому, что полны взаимной ненависти, а потому, что не могут возвеличиться иначе, как за счет ближнего; поэтому благоговейно соблюдая законы этой молчаливой войны, которые именуются приличиями, люди — осмелюсь заявить — почти всегда несправедливы, когда обвиняют друг друга в несправедливости.
Частные лица ведут переговоры, вступают в соглашения и союзы, заключают договоры, объявляют войну и подписывают мир, словом, делают то же самое, что государи и могущественные народы.
Говорить только хорошее обо всех и вся — плохая и мелкая политика.
Злость подменяет собою ум.
Отсутствие сердца восполняется самодовольством.
Кто уважает себя, того уважают и другие.
Судя по тому, что природа не уравняла людей в одаренности, она не может и не должна уравнивать их и в благосостоянии.
Трусу приходится глотать меньше оскорблений, нежели тому, кто честолюбив.