Тот, кто завоевал себе положение, всегда найдет предлог забыть былого друга или благодетеля: в таких случаях мы неизменно припоминаем, как долго скрывали обиды, которые они невольно причиняли нам.
Какое бы добро и какой бы ценой нам ни сделали, стоит принять его под именем благодеяния, как мы уже считаем себя обязанными отплатить за него. Это, так сказать, условие невыгодной сделки, которое приходится соблюдать, коль скоро она заключена.
Нет обиды, которой мы не простили бы, отомстив за нее.
Претерпев оскорбительный афронт, мы так прочно забываем о нем, что своей наглостью напрашиваемся на новый.
Наши радости кратки, это правда, но горести чаще всего — тоже.
Самая великая сила духа утешает нас медленней, нежели слабость его.
Нет утраты болезненней и кратковременней, чем утрата любимой женщины.
Лишь немногие из людей, постигнутых горем, умеют изображать его так долго, как того требует честь.
Утешения в горе — лесть тому, кто им постигнут.
Если бы люди не льстили друг другу, общества, вероятней всего, не существовало бы.[179]
Нам следовало бы восхищаться той поистине религиозной искренностью, с какой наши отцы учили детей приканчивать ближнего, если тот уличает нас во лжи. Подобное уважение к истине у варваров, знавших лишь закон природы, лестно для человечества.
Мы не слишком сильно страдаем от обид, причиняемых нам из добрых чувств.
Иногда, солгав, мы убеждаем себя в собственной правоте, чтобы нас не опровергли, и сами обманываем себя, чтобы обмануть других.
Истина — солнце ума.
В то время как одна часть народа поднялась до вершин цивилизованности и хорошего вкуса, другая состоит, на наш взгляд, из варваров, но даже эта странная картина не может вытравить в нас презрение к образованию.
Все, что особенно льстит нашему тщеславию, основано на образованности, которую мы презираем.
Опыт, показывающий, насколько ограничен наш разум, учит нас покоряться предрассудкам.
Мы многому верим без доказательств, и это естественно, но мы сомневаемся во многом, что доказано, и это тоже естественно.
Убедиться умом еще не значит убедиться сердцем.
Дураков меньше, чем думают: люди просто не понимают друг друга.