И дверь захлопнулась перед носом кинувшегося на нас чудища.
А вот затем я произнесла то, что заставил на всю жизнь запомнить лорд Арнел:
– Murum!
Когда на месте стены оказалась монолитная каменная стена – чудище заревело так, что на окнах затрещали стекла. И это было великолепно, ведь именно это заставило меня вспомнить, что окна также довольно уязвимое место.
– Murum! Murum! Murum! – И три окна становятся монолитом, закрывая нас в каменном мешке.
И вовремя – я едва успела с последним окном, как по наружной стене заскрежетали когти.
– Дохлые предки! – выругался один из полицейских.
Второй повернулся ко мне и спросил:
– Почему именно «Murum»?
– Потому что для снятия этого заклинания требуется концентрация внимания и… время.
Зверь об этом знал, и потому в бессильной злобе бился в стены, но у меня имелись причины полагать, что в этом состоянии выполнять последовательные и скрупулезные действия для него затруднительно.
Однако кроме надежды на заклинание, и на то, что Арнел и Давернетти успеют вовремя, у меня имелся еще и страх… страх за тех, кто мог встретиться на пути чудовища.
– В полицейском управлении… – начала было я.
Но оба дракона отвернулись, явно не желая говорить об этом. Меня не обрадовал мистер Илнер:
– В здании чувствуется запах крови, мисс Ваерти, а значит, жертвы, вероятнее всего, есть.
Я выдержала и этот удар с достоинством, коего от себя в подобной ситуации не ожидала вовсе, но не успела даже подумать о помощи тем, кто был внизу, как один из полицейских произнес:
– Спасать там некого. Информация о нападении была передана еще охраной на входе. Они мертвы. И они, и…
И договаривать он не стал.
Пошатнувшись, я все же устояла. Медленно прошла за стол, села на место старшего следователя, потянулась к стакану и… даже не сразу поняла, что там не чай. Схожесть была лишь в цвете, но запах спирта отбивал всяческое желание пить.
Вернув стакан на место, я посмотрела на стол перед собой и увидела отчет, который Давернетти, видимо, читал в момент моего появления. Но, вчитавшись и обратив внимание, что документ не дописан, а писчее перо брошено тут же на столе, поняла, что принадлежит написанное руке самого лорда старшего следователя.