И Белянка через край хлебнула той горькой силы, что потребовалась для такого простого движения и короткого слова. Как же хотелось промолчать! Обнять всем существом единственного в целом мире человека, которому не наплевать, который не отворачивается и согревает в любую погоду, который верит в нее. Ради которого хочется жить. Выпустить бы из души все невыплаканные слезы, затопить его нежностью и светом. Светом, который давным-давно угас. Раствориться бы в его поцелуях и не думать ни о чем. Вжаться в его тело, чтобы обнял в ответ так, будто бы никогда-никогда не отпустит. Будто бы никому никогда не отдаст.
И невозможно смотреть в его расширенные страстью зрачки, но через силу все же суметь выдавить глухое:
– Скажи что угодно. Первое, что взбредет в голову, – и отвернуться в землю – только чтобы не видеть его лица, не задыхаться его запахом.
И услышать в ответ:
– Пахнет абрикосами.
– Абрикосами? – переспросила Белянка, с трудом вырываясь из потока воспоминаний.
– Он влюблен по-настоящему, – Рани стояла рядом и держала ее за руку.
Чернота ночи медленно выцветала до белого, пока они не вернулись в сегодняшний день, где зеленела развесистая Ива, свивая лозами низкие облака, где затухал костер, где лежали тела Белянки и Рани, где стоял на коленях Стел. И плакал.
– Он любит дочь правителя Городов. Агилу, – прозвенел над ухом звонкий голосок Незабудки.
Прозрачный образ девочки в голубом платье истончался. Только рыжели лохматые косы, только светились зеленые глаза.
– Помоги ему, – попросила она. – Ради других он готов забыть о своей любви.
Белянка неуверенно пожала плечами.
– И еще, – Незабудка ухватилась двумя руками. – Ты скажи ему, что это я сама так решила: пойти с ним. Скажи ему, что он не виноват.
Хотелось ответить, что Рани и сама сможет это сказать, но сквозь тело маленькой девочки виднелась река и деревья на том берегу. Босые ступни не приминали травы, лицо сливалось с разводами облаков, а губы, сведенные прежде судорогой боли, расправлялись светлой улыбкой. Белянка разжала ладонь, выпустила ее руки, выдохнула горечь памяти:
– Лети…
Выше леса, легче облаков, быстрее реки, что течет на запад, куда уходит солнце, куда уходят все.
Погасли последние отблески зеленых глаз. Белянка задержалась на миг: такое низкое небо, так легко шагнуть за грань, дотянуться до тех, кто ушел. Прикоснуться к Стрелку…
Но она обещала.
Дважды.
Глава 43