Отец Марк кивнул, мы открыли входную дверь и оказались в коридоре. Я вытянула руку, жестом приказывая отцу Марку остановиться. До нас донеслись голоса снизу и стук двери. Отец Марк посмотрел на меня.
— Полиция, — сказала я. — Идем к пожарному выходу.
Он снова кивнул и повел меня к комнате посередине коридора — в основном помещении было небезопасно, разбитое окно наверняка привлечет внимание полиции. Дверь была незаперта, и мы вошли в пустую жилую комнату с ванной комнатой. Я закрыла за нами дверь, понимая, что не пройдет и трех минут, как итальянская полиция и служба безопасности Ватикана ворвутся во все помещения на этаже, включая и эту комнату. Мы быстро подошли к окну, находившемуся у большой двуспальной кровати. Оно выходило на более спокойную восточную сторону здания.
Отец Марк открыл окно, пока я стояла у двери, держа в руке пистолет. Я почувствовала, как от открытого окна пошел холодный воздух. Между тем отец Марк высунулся из окна и осмотрелся. Он кивнул мне и стал спускаться по пожарной лестнице. Голоса в коридоре стали звучать громче, и до меня донесся характерный звук вышибаемой двери. Я поняла, что совсем скоро они ворвутся и сюда.
Выбираясь на пожарную лестницу, я подумала о том, что стоило бы закрыть за собой окно в надежде, что они не заметят ничего необычного, и поэтому не станут выглядывать в окно и не увидят механика и чокнутую монашку. Мы спускались осторожно, почти бесшумно. Я заранее старалась продумать путь к отступлению. В данный момент наверняка большинство выходов из Ватикана перекрыты. Мы спрыгнули с металлической площадки у основания лестницы и спрятались за темными деревьями около соседнего здания, где находился медпункт.
Отец Марк открыл висячий замок, закрепленный на металлической двери в подвал около служебного входа. Мы спустились вниз по небольшой лестнице на глубину примерно в двадцать футов. После этого отец Марк снял с себя комбинезон механика и улыбнулся мне так, словно только что выиграл билет в рай.
— Если не возражаешь, нужно будет как-нибудь это повторить, — прошептала я.
Не знаю, слышал ли он, и я не уверена, хотела ли я, чтобы он меня услышал, но он кивнул и стал взбираться вверх по лестнице в своей обычной одежде священника. Я не сомневалась, что не пройдет и часа, как он уговорит, как минимум, одну пинту пива.
Я слышала, как дверь с шумом закрылась, а замок со щелчком вернулся на свое место. Отец Марк возвратится в свою квартиру в Риме, а завтра пойдет на работу. Вид у него будет немного усталый, но он сохранит бодрость духа и ясность ума. Я предприняла короткую и неудачную попытку убедить его вернуться вместе со мной в штаб Ордена. Он сказал, что его жизнь по-прежнему связана с Ватиканом, и что есть много таких, как он, поддерживающих истинную церковь и способных что-то изменить.
И он считал, что если делать свою работу правильно, никто не узнает о его причастности к происходящему. Я же считала, что он подвергает себя серьезному риску, но переубедить его было невозможно.
Спустившись в туннель, я включила фонарик и побежала. Через несколько минут на смену аккуратным, выложенным камнем туннелям Ватикана пришли земляные римские туннели. Я улыбнулась. В зловонном мраке я увидела совершенно новую лестницу в том самом месте, где она и должна была находиться. Я подняла голову, посмотрела в отверстие наверху и увидела того самого фермера, который привез меня сюда из аэропорта. С привычным угрюмым видом он помахал мне рукой, предлагая подняться наверх.
После этого случая Орден выработал официальную политику дальнейших действий. Мы решили, что будем предпринимать меры против любых попыток подорвать устои или внести изменения в основы нашей церкви, а также постараемся вернуть церкви ее исконное предназначение. После взрывов на курорте Виндвуд в Мехико ООН объявила нас террористической организацией. Мы не сожалели о проведении той операции. Иначе бы у этих ночных уродцев осталось еще одно место для проведения тайных встреч, где будут выбирать новых кардиналов, которые пополнят ряды Коллегии кардиналов и превратят Ватикан в пристанище Сумеречных. Нет, я ни капли не жалела об этом. Но испытывала ли я удовлетворение от проделанной работы? Гордилась ли тем, что убиваю? Я чувствовала то, что чувствуют люди, оказавшиеся на войне — потому что это была настоящая война — и это был проблеск надежды. Надежды, что правда возьмет верх над коррупцией, что этот мир станет безопаснее. Я старалась хорошо делать свою работу во благо человечества, пускай ради этого мне и приходилось жертвовать частичками своей души. Возможно, даже если я и потеряю душу, мне удастся сохранить мою совесть незапятнанной.
Глава 26
Директива Министерства юстиции
ТЕМА: допрос подозреваемого отца Джона Рейли.
Арестованный был задержан в ВЫМАРАНО неустановленном месте в туннеле под центром Чикаго. Арестованный был переведен в изолятор временного содержания в ВЫМАРАНО. Данный допрос проводил старший оперативный сотрудник.
Арестованный был доставлен в помещение, специально оборудованное для допросов Сумеречных. Всего таких помещений пять, и они находятся в Нью-Йорке, Далласе, Чикаго, Лос-Анджелесе и Майами.
Согласно протоколу о проведении допросов шестого уровня, арестованный был задержан для проведения обстоятельного допроса, в то время как Министр обороны США объявил о переходе на второй уровень боевой готовности по всей стране. Хьюго Зумтор — специальный агент, руководитель отдела ФБР по расследованию преступлений, совершенных Сумеречными — подключил к проведению допроса всех своих оперативных сотрудников. Расшифровка данного интервью носит гриф «Совершенно секретно».
Зумтор: Вы ведь католический священник?
ebooksa