Полный газ

– За того, у кого чересчур солидный капитал и чересчур мало воображения, – ласково перебил его Чарн. – Вы поделитесь со мной первым – я обеспечу вас вторым, для вашего же блага.

– Да вашу мать… – опять рявкнул Фоллоуз, однако Стоктон стиснул его руку.

– Зря не верите, – оглянулся Питер. – Мой папа там был.

– А давайте уже посмотрим, мистер Чарн? – Кристиан кивнул на клетку. – Сами говорите, что любой сочтет видео фальшивкой. Но вам же все равно платят кучу денег. Значит, именно в клетке вы держите то, что заставляет других вываливать вам четверть миллиона.

– Точно, – согласился Чарн. – Почти каждый, кто видит запись, думает о костюмах и спецэффектах. В наш век всевозможных фальшивок мы верим в реальность только тогда, когда она выпускает когти и оставляет на нас шрамы. У вурлов чувствительные глаза и уши, электрический свет нашего мира причиняет им острую боль, отсюда и красные лампочки. Только попробуйте вытащить из кармана смартфон и включить камеру – сразу попрошу покинуть помещение. Хотя и это не страшно. Вам все равно никто не поверит, как вы сами не верите в мое видео… Но вы уже никогда не прогуляетесь на ту сторону. Понятно?

Фоллоуз не ответил. Чарн некоторое время испытующе смотрел на него, а затем подался вперед и стянул с клетки покрывало.

Существа оказались похожи на бурундуков или, быть может, на маленьких скунсов. Черный шелковистый мех, пушистые метелки хвостов с серебристыми кольцами. Крошечные ручки, кожистые и очень ловкие. На голове одного из этих созданий торчала шляпка, а сам зверек, сидя на перевернутой чашке, что-то вязал на спицах. Другой примостился на потрепанной книге Пола Каваны и с явным трудом читал комикс-вкладыш из жвачки «Базука Джо». В руках маленького вурла крохотный кусочек глянцевой бумаги смотрелся как газета в руках Стоктона.

Как только покрывало исчезло, зверьки застыли. Вурл с комиксом в руках медленно опустил его, чтобы оглядеться.

– Привет, Мехитабель, – сказал Чарн. – Привет, Хатч. У нас посетители.

Хатч – тот, что читал комиксы, – поднял голову, розовый нос зашевелился, усы задрожали.

– Не хочешь поздороваться? – продолжал Чарн.

– А если нет, ты опять прижечь сигаретом мою возлюбленную? – вопросил Хатч тонким, дрожащим голоском и повернулся к Стоктону и Фоллоузу. – Он мучит нас, понимаете?! Чарн! Если один из нас отказывается повиноваться, он пытает второй, чтобы добиться послушания!

– Между прочим, этот мучитель, – заметил Чарн, – не обязан приносить тебе комиксы, а твоей жене пряжу.

Хатч отбросил листок и, подскочив к прутьям клетки, взглянул на Кристиана – тот вжался в спинку дивана.

– Вы, сэр! Я замечать ужас в ваших глазах! Ужас при виде мерзкая жестокость, что вы видеть перед собой! Два разумных существа в плену у грубиян, кто показывать нас, чтобы выжимать деньги из садистов за охоту, в которой нет ни стыда, ни совесть! Бежите, прошу! Бежите сейчас и расскажите миру, что сновидица еще может проснуться! Кто-нибудь может разбудить ее с помощью духа королей, и она поведет нас на отравителя, генерала Горма, и освободит в конце концов земли Палинода! Найдите Слоуфута, фавна, я уверен, он все еще жив, просто забыл дорогу домой или околдован так, что не помнит себя, и расскажите ему, что сновидица все еще ждет!

Кристиан захохотал, в смехе прорезались истерические нотки.

– Круто! Нет, серьезно! Я на минуту даже поверил. Это ведь называется чревовещание, да?

Фоллоуз глянул на мальчишку и с шумом выдохнул.

– Конечно. Да, неплохо. В соседней комнате человек с передатчиком, в основании клетки – небольшой усилитель. Меня вы тоже чуть не поймали, мистер Чарн.

– Мы верим в реальность только тогда, когда она выпускает когти и оставляет на нас шрамы, – повторил Чарн. – Валяйте, суньте палец в клетку, мистер Фоллоуз.