Сара смотрела на подругу. Она была красива и по-своему преданна, но всегда шла туда, куда ветер дует. Решив выйти замуж, она не приняла бы в расчет ни Сару, ни Лию, но не из себялюбия или вредности, а потому, что верила, что в итоге все обернется в ее пользу. Она желает им свободы, значит они будут свободны. Но надо отдать ей должное, обычно так и получалось.
– Удалось заполучить чертежи? – спросила Сара, меняя тему.
Убедившись, что вокруг никого нет, Кресси приподняла юбки. С изнанки к подолу был привязан футляр.
– Разумеется, – сказала она, доставая его. – Ян крепко спал. Твои эликсиры очень действенны.
– Боже мой, Кресси, почему ты не оставила футляр в каюте Лии? – ужаснулась Сара.
– А если бы его заметил каютный юнга? Или твой муж пришел? Нет уж. На себе безопаснее.
– Это другое платье, – произнесла Лия, беря футляр обеими руками.
– Да, я сама прикрепила к нему футляр, – с гордостью подтвердила Кресси.
– И все утро так и ходила?
– Ждала подходящего момента, чтобы отдать тебе.
Сара с ласковой укоризной покачала головой.
– Прямо сейчас сяду изучать чертежи, – пообещала Лия. – Но мне понадобятся свечи.
– Я велю стюарду принести, – сказала Сара.
– Не стоит, – предупредила ее дочь. – Я засижусь допоздна, а стюард удивится, зачем мне столько свечей. – Прижав к груди футляр, Лия удалилась к себе.
Сара и Кресси вошли в каюту.
Открытая «Демонология» лежала на столе.
Изабель удивленно разглядывала арфу, наклонив голову набок. В батавских тавернах обычно играли на флейтах, виолах и барабанах – с большим задором, но не очень умело.
Судя по всему, Изабель никогда не видела такого изящного инструмента. Струны арфы будто были сотканы из солнечных лучей, а деревянная рама так отполирована, что казалось, в ней отражается не только лицо, но и душа.
Изабель тронула струну грязным пальцем, но, услышав шаги, быстро спрятала руки за спину. Впервые за все это время она выглядела юной девчонкой, которой, в сущности, и была.
– Хочешь поиграть на арфе? – ласково спросила Сара. – Я с удовольствием тебя научу.