Я — твое лучшее оружие. Мужчина, который тренировал меня, был похож на тебя. Он не захотел знаться со мной. Я тогда была молодой и не знала, что у него было три других лошади, с которыми он проводил время. Все они были жеребцами. Его друзья смеялись над ним, потому что он учил меня, говорили, что я никогда не смогу лягаться и прыгать. Ведь только жеребцы умеют сражаться. Он доказал, что они ошибались. Выиграл пари, но до конца того же лета продал меня.
Как лошадь может знать о пари? Мысль выскользнула прежде, чем я успел подавить ее.
Она закинула голову, слегка натянув поводья. Я отпустил их.
А как ты думаешь, что делают мальчишки в конюшне, пока ждут работу? Кидают кости, кричат, меняются монетками. Для того, кто учил меня сражаться, я была такой же игральной костью.
Мне стало ее жаль.
Лошадь, может быть мы…
Флитер. Я не «лошадь» и не «чалая». Я Флитер.
Флитер, неохотно повторил я, и сразу почувствовал, как укрепилась наша связь. Мы можем подружиться. Но я не ищу…
Как твое имя?
Я медленно выдохнул.
Я чувствую его форму. Мне нужно отгадать?
Позади зацокали копыта. Лошади. Больше двух.
Пойдем по краю дороги, чтобы не привлекать внимания.
Еще до того, как я натянул поводья, Флитер сместилась в сторону и замедлила ход. Слишком быстро она настроилась на меня. Попытка отогнать ее походила на отряхивание перьев липкими от меда пальцами.
Значит, ты — Приносящий Перемены?
Нет, это уже чересчур.
И я закрылся от нее.
Я думал, что всадники позади окажутся гонцами или парнями, выбравшимися прогулять лошадей. Оглянувшись украдкой, я увидел приближающегося Персеверанса, ведущего в поводьях вторую оседланную лошадь. Сердце мое сжалось. Присс, лошадка Би. Второго всадника я не мог узнать, пока он не приблизился. Вид Ланта меня потряс и почти разозлил. Когда наши лошади поравнялись, его лицо побледнело и скривилось от боли. Может быть, на сегодня уже хватит помех?
— Ты должен поправиться, а не носиться верхом, — вместо приветствия сказал я. При Персеверансе я старался говорить мягко.
Лант сморщился.