— Вот и хорошо, — улыбнулась Екатерина, — вот такой ответ мне от Нартова зело приятен, — кивнула она свите и пошла с бригадиром дальше. — Было бы правильно каждому из выпускников твоей стрелковой школы, Алексей Петрович, свой личный штуцер выдавать. И так учить их, чтобы они не просто отменными стрелками были, но и у себя в полку этому делу других могли наставлять. Бригадир, а почему я кольцо своё на тебе не вижу? — остановившись, вдруг неожиданно спросила она Лёшку. — Помнится, ещё при праздновании Кючук-Кайнарджийского мира на Ходынском поле я со своего пальца тебе его пожаловала. Совсем не дорог тебе мой подарок?
Алексей спиной чувствовал, как напряглась вся императорская свита, словно бы свора цепных собак. «Фас!» — и сорвутся с поводков рвать неугодного человечка.
— Дорог, матушка, ох как дорог! — проговорил, вздохнув, Лёшка. — Так дорог, что на самом дорогом мне человеке, на пальце жены он сейчас, на той, кого для меня нет дороже на всём белом свете. Я ведь и сам себе не так дорог, как она мне.
— Вот как? — прищурившись, покачала головой императрица. — И как же зовут самого-самого дорогого вам человека, Алексей Петрович?
— Катарина, Екатерина, ваше императорское величество! — ответил тот громогласно. — Самое красивое имя на земле, государыня!
Улыбка озарила лицо императрицы.
— Учитесь, прохвосты, — обернулась она к свите, — так ловко вывернуться и при этом умным комплиментом одарить — это нужно уметь. Где же сама ваша супруга? Не здесь ли, в Санкт-Петербурге при муже? — перевела она взор на Егорова.
— Никак нет, государыня, — вздохнул тот, — в родовом поместье осталась. На сносях она, государыня. Вот-вот должна бы уже рожать. Жду известия.
— Всё хорошо будет, Алексей Петрович, — коснулась погона бригадира Екатерина, — не переживай. Как что-то станет известно, мне о том весть дай. Подарок будет с меня. А это вот взамен того кольца, которое ты самому дорогому человеку на сохранение отдал, — и сняла с пальца перстень с большим зелёным камнем. — Носи сам теперь, отдашь опять кому — обижусь, — и повернувшись, пошла к ожидавшим её каретам.
Глава 4. Подарок императрицы
Служба шла своим чередом. Уже через неделю мундиры, амуниция и обувь егерей были обновлены. Пригнали и две сотни строевых коней. Был создан второй конно-егерский эскадрон, командовать которым Алексей поставил поручика Гагарина. После отбора прибывших кандидатов из четырёх гвардейских и мушкетёрского полков для обучения стрелковому делу школа «Выстрел», как её уже окрестили, начала свою работу. На Крещение у четы Лужиных, живущих в отгороженном занавесками углу казармы, родился сын. Роды принимал полковой врач Илья Павлович. Крестить его решили именем Иван.
— Как Карпыча звали, — пояснил разведчикам Фёдор. — Ну а Ляксей Петрович ещё тогда, ещё в Николаеве говорил, что сам за крёстного будет. Так что вы тут, братцы, уж без обид, ему я пообещал.
— Дэк мы чего, Фёдор Евграфович? Мы вообще ничего, — пожал плечами Смаков. — А ножки-то новорождённому мыть будем, али насухо это дело пройдёт?
— Будем, будем, — кивнул сержант. — Сейчас, только Авдотья немного окрепнет. Вот в следующую субботу опосля бани и отпрошусь у бригадира. Чай, уж не откажет. Чтобы в казарме не бражничать, думаю, на вечер весь трактир Микушева на Третьей линии снять. А чего, лишних никого не будет, все свои, под приглядом, и комендантские не помешают. Спасибо вот комнатку складскую выделили, это вам не в казарме, в отгороженном углу жить. Но места там всё равно, конечно, мало, чтобы всем посидеть. А вот для семейной жизни — самое оно.
— Дык понятно, — кивали ветераны егеря, — у Микушева-то ого сколько места! Чай, всех наших старичков там можно уместить. А молодым-то и нечего на такое смотреть, пущай они с наше послужат, а уж потом и гуляют!
В середине февраля с губернской почтой в столицу долетела долгожданная весть — в Козельском уезде, в имении, у бригадира Егорова родился потомственный дворянин, крещёный именем Алексей. В крёстных были отставной подполковник Кулгунин Олег Николаевич и вдова полковника Ляпина Анна Петровна.
— Бестужев просил, если сын будет, чтобы его именем назвал, — объяснял друзьям счастливый отец. — Вспомните тот, Измаильский, кровавый приступ. А я-то думал — куда уж там, дожить бы самому до победы. А тут вот оно что! Андрей Владимирович, тебе ведь на следующей неделе охотничий конвой возглавлять? — обратился он к Воронцову. — Ты уж скажи, эдак промежду прочим, Зубову Платону про рождение сына. А то государыня попросила её известить, да ведь не пойдёшь ради этого на приём.
— Всё понял, Алексей Петрович, — кивнул капитан. — Обязательно всё аккуратно скажу, и так, чтобы это как бы само собой и не прилюдно было.
В марте в полк поступили парадные мундиры. Отличались они от повседневных лучшим качеством сукна. Имели более яркую расцветку, выделялись обшлагами рукавов и воротников, горели начищенной медью налобники касок и ряды пуговиц.
— Красота-а! — примеряя на себя яркую форму, проговорил Комов. — Вот бы меня родня и деревенские сейчас видели. От зависти бы дыхание у всех спёрло. Это же надо, какое всё яркое!