— Ага, ты, Игнатка, в ней в поле ещё выползи, — хмыкнул Соловьёв. — Поглядим, какая красота потом будет. Или перед турецким разъездом в кустах перебеги. Мигом сипахи башку снесут. Этот мундир для парадов и для потехи начальства, а не для боя. Ну, или у трактира, чтобы баб в искушение вводить.
— Через месяц гарнизонный смотр объявили, — проговорил Плахин, нашивая яркие фурьерские галуны на обшлаги рукавов. — Тепло ведь уже подходит, а как же в лето вступать да без парадного смотра. Ох и погоняет нас строевой, братцы! Скорей бы уж в лагеря уйти, там уж не до всех этих церемониалов, чтоб им!
Смотр провели на пасхальной неделе. Первой следовала, блестя кирасами, гвардейская кавалерия. Далее шли под барабанные марши высоченные блондины из Преображенского гвардейского полка. Потом топали здоровяки шатены из Семёновского и темноволосые богатыри из Измайловского и лейб-гвардии гренадёрского. Вот, печатая шаг, пошли и роты егерей гвардейцев «лёгкого телосложения» и любого цвета волос. Стрелки старались. Сказывались месяцы строевой подготовки на огромном Семёновском плацу, и кривых улыбок у высоких особ на этот раз они уже не вызвали, что, однако, не скажешь про Московский мушкетёрский полк и гарнизонные батальоны.
Как обычно, далее был высочайший обход всех выстроенных войск и привычные приветствия. Роты, эскадроны, батальоны и полки кричали громогласно «ура», и над огромным протяжённым Семёновским плацем носились стаи испуганных криком птиц.
— А хорошо наши егеря смотрятся, а, Николай Иванович? Краса-авцы! — кивнула на замершие шеренги Екатерина.
— Ох и хорошо, матушка государыня! Ох и молодцы! Истину говоришь, — подскочил ближе Салтыков. — А шли-то они как сегодня! Орлы!
— Расстарался ты, князь, порадел за полк, обиходил егерей, — качала она головой. — Молодец, откликнулся на мою просьбу. Ну вот ведь, можешь, Николай Иванович, и расшибаться тебе даже не пришлось, лоб-то, я смотрю, совсем целый.
Позади в свите послышались смешки.
— Молодец, молодец, — пошла она дальше в сторону конных эскадронов. — Мундиры на всех егерях новые, амуниция свежая, лица довольные, сытые, глаза вон огнём горят. А кони-то как хороши! Айяй-яй! Прямо гвардейские кони, а не упряжные для крестьянских саней, как ранее. А скажи-ка мне, князь, по стройке казарм, скоро ли работу начнёте?
— Скоро, матушка, — кивнул тот, — земля только вот просохнет, и сразу начнём. Бог даст, уже и к зиме егеря в них заселятся.
— Ну молодцы, ну и ладно, коли так, — вздохнула умиротворённо императрица. — Скоро егеря на всё лето в полевые лагеря уйдут, а вот обратно вернутся — и им бы в своё собственное жильё сразу заселиться. Нечего им более семёновцев тут стеснять, своё всё у каждого из гвардейцев должно быть. Как стрелковая школа, Алексей Петрович? Готовите в ней людей? Штуцера для них ещё не подвезли? — задала она вопросы стоящему рядом бригадиру.
— Готовим, государыня, — кивнул тот. — Два месяца уже егерской наукой и навыком точной стрельбы овладевают. Скоро в поля обучающиеся вместе с полком уйдут, вот там в них занятия свои и продолжат. Штуцера пока к нам не подвезли, свои на время ученикам выделили.
— Ваше императорское величество, через месяц они уже у нас будут, — не дожидаясь, пока с него спросят, шагнул из толпящейся позади свиты Нартов. — Три десятка иноземных штуцеров закупили и два своих, из Тулы. На Сестрорецком оружейном заводе особый заказ под винтовальные стволы разместили. За Камой, на Урале, у речки Иж новый, только что закладываемый железоделательный завод тоже под оружейное производство определяем. Так что, надеюсь, совсем скоро и нужда даже в иноземных закупках у нас отпадёт.
— Отрадно сие слышать, Андрей Андреевич, — покачала головой императрица. — А с бригадиром разговор вы вели, как бы лучше полк его вооружать?
— Так точно!
— Да, государыня! — в один голос ответили те.
— У егерей и своя походная мастерская имеется, — продолжил Нартов. — Сейчас она временно в амбаре расположилась, но потом под неё отдельные здания выстроят. Кое-какие задумки, оставшиеся от погибшего командира полковой мастерской егерей, я думаю, и в заводском производстве можно будет воплотить.
— Очень хорошо, — кивнула та. — Приятно знать, господа, что вы общий язык между собой нашли. Докладывайте мне всё, что посчитаете нужным, Андрей Андреевич, — и пошла дальше. — Алексей Петрович, — уже перед началом строя Московского мушкетёрского полка повернулась она к сопровождающему её бригадиру. — Вижу, мой перстень с пальца вы уже не снимаете?
— Так точно, всегда он на нём, — вытянулся Егоров перед императрицей.
— Вот и правильно, — улыбнулась та. — Помнится, сказала вам на Рождественском построении, чтобы не волновались, что благополучно жена от бремени разрешится. Подарок ещё обещала. Иван Перфильевич, — подозвала она к себе обер-гофместера. — У вас при себе тот самый именной указ?