— Отец мой дом вспоминал, и своим родителем Петром Травиным все время хвастался, — радостно потирая руки, признался Травин.
И тут ему отчетливо вспомнилось то далекое ощущение знакомости дома, когда он с другом Платоном и семинаристом Костей пришел к зданию в Галиче.
Вместе с едва ощутимым видением из юности у Травина вдруг мелькнула шальная мысль: «Там жил мой дед и мой отец. Они хорошо знали дом, каждую комнатку, каждую половицу, и все это от них перешло ко мне. Потому что во мне продолжают жить и дед, и отец, пусть не полностью, какими-то частичками, и я что-то помню, ощущаю, как помнили и ощущали они».
Он хотел было продолжить мысль, но испугался: «Да что это я? Так ведь и с ума сойти недолго!» — и Алексей Иванович, чтобы отвлечься, перевел взгляд на Козлова, лицо которого цвело в улыбке и выглядело моложе.
«Кто бы со стороны посмотрел и послушал: сидят два чудака, говорят о несметных богатствах, родстве их с князем Рюриком. Оба одеты чуть лучше нищих. У обоих глаза, как у сумасшедших. Ну как тут не пригласить врачей из психиатрической больницы?», — подумал Травин и, едва не рассмеявшись своей думке, закрыл лицо руками.
— Вот видите! Я не зря вас пригласил! — Козлов подскочил со стула.
— Чему вы радуетесь? — недоуменно посмотрел на него Алексей, отрывая руки от лица.
— Как это чему? Теперь мы вместе можем начать поиск наших с вами родственников, — не снимая улыбки продолжал учитель.
— Зачем их искать? — удивился Травин. — Поедем в Галич и там увидим.
— Причем Галич?
— Так если ваши родители дом не купили, его приобрели другие родственники Травины, — недоуменно посмотрел он на учителя.
— Нет дома в Галиче.
— Как нет?
— Я же вам в самом начале разговора сказал, вывезли в неизвестном направлении, — махнул резко рукой Козлов.
— Давно?
— Да почти сразу, как мы рисунок получили, где-то в году одна тысяча девятнадцатом или двадцатом, — Козлов задумчиво посмотрел на Алексея. — У меня мама после этого сразу заболела и умерла.
Травин вспоминал. Через год после встречи с семинаристом он уехал в Санкт-Петербург. Вернувшись в Галич, к домику не ходил. Потом снова отправился в столицу, учиться в Академию художеств. Рисовал великую княгиню, выполнял заказы самой Марии Федоровны. В Галич приезжал раза два — чтобы схоронить мать, а потом дом продать, вещи в Санкт-Петербург вывезти. В Преображенский собор не заходил, значит, отсутствие дома не заметил.
Отвлекшись, он не расслышал, что сказал Козлов. Переспрашивать было неудобно. Учитель сам пришел на выручку.
— Вы рисовали дом по заказу тех, кто его продавал моей матери. Они потом продали дом другому покупателю. Выходит, вы знаете, к кому можно обратиться за адресом приобретателя дома, — сказал он, стесняясь.
— Рисовал по заказу, — с готовностью ответил Травин. — Заказчик был семинарист Константин. Точнее, его отец. Он, наверняка сейчас уже не Константин, а Кирилл, Алексей или Никон. Хотя… — он наморщил лоб, — фамилия известная. Да, да, очень известная. Вспомнил: Успенский!