— Но припасы-то я захватить не смогу. И компас...
Стефан усмехнулся в усы:
— И не нужно. Потом наведаемся на «Брендана». Либо уговорим оставшихся отплыть, либо... сами дальше поплывём. На шлюпке, конечно, — добавил он, — а то ты уж, судя по выражению лица, решил невесть что.
— Да я... — покраснел Мойрус. — Мне... мне просто страшно, милсдарь Стефан.
Ведьмак захлопнул книгу и поднялся:
— Это правильно. Не боятся только дураки и безумцы, мальчик.
Мойрус покраснел пуще прежнего.
— Остальные, — сказал Стефан, — делятся на три категории. На тех, кто сумел обуздать свой страх, на покойников и на подлецов.
14
Он лёг спать на палубе — матросы должны были привыкнуть к нему. Если тебя считают своим — перестают обращать внимание, тогда, куда бы ни пошёл, будешь для большинства всё равно что невидимкой.
Ведьмак устроился там же, где и в прошлый раз, рядом с другими, но всё-таки чуть в стороне: навязываться не следовало.
Заснул почти сразу. Проснулся, наверное, часа через полтора: почувствовал на себе пристальный взгляд. Как будто во сне, перевернулся на другой бок. У планширя стояла невысокая фигурка, наблюдала, сложив руки на груди.
Ведьмак мягко поднялся и подошёл. Остальные спали, только у штурвала прохаживался помощник Родриго Двухголосого да в вороньем гнезде мурлыкал песенку марсовый. Ну и твари во тьме, конечно, — кто вздыхал, кто хихикал тоненьким голоском. Монашёнок в порожней бочке бормотал на странных языках.
— Ты где пропадал?
Лука пожал плечами:
— Да так... дела были. С пушками много мороки. Здорово, что вы живы: так веселей.
— Это точно, — усмехнулся Стефан. — Спасибо, что вытащил. И за пламяницу спасибо. Кстати, откуда взял?
— Если знать места, здесь можно что угодно достать.
— А ты, стало быть, знаешь?
— Ещё бы! — хмыкнул мальчишка. Выглядел он довольным, словно наевшийся сметаны кот.