— Наверное, — сказал Ахавель, — отсюда.
В поле зрения появился старый мешок, сшитый из парусины. Капитан перевернул его — под ноги ведьмаку посыпался песок. Белый, один в один такой же, как на пляже прямо по курсу.
— Команда, — негромко произнёс Китобой, — очень разочарована.
— Разочарована! — застонал монашёнок из бочки. —Рр-а-зо-чар-р-рован-э-а!
— Я не держу на борту тех, кому не могу доверять. — Ахавель отшвырнул мешок и стал набивать трубочку. — Конечно, ты не мог управиться со всем этим один. Да и Рубанок подтверждает, что ты с кем-то болтал. Я готов был рискнуть и взять на борт Кукушонка. Но не крысу. — Капитан затянулся и поглядел ведьмаку в глаза: — Кто он?
Стефан пожал бы плечами, но канат вязали на совесть.
— Ты не веришь, когда я говорю, что меня подставили, но готов поверить, если я назову имя предателя?
— Простая логика, — сказал Ренни Печёнка. Он твёрдо держал в руке короткий секач; лезвие сверкало на солнце так, что ведьмак поневоле сощурился. — Кто-то сделал всё это. Ты бы не успел. Значит, это кто-то другой. Один из команды, а может, и какой-нибудь твой приятель с каравеллы, приплывший сюда и спрятавшийся в трюме.
— Плыл он, надо понимать, с мешком песка на плечах.
— Да нет, зачем? — Ренни переложил секач в левую руку и почесал шею. Кадык ходил туда-сюда под складками обвислой кожи. — Песок можно и здесь наскрести, в ящиках рядом с пушками или в том же трюме. А вот листья пламяницы так запросто не достанешь. И на борт, будь ты хоть трижды Кукушонок, с обездвиженной рукой без помощи не вскарабкаешься.
Он снова переложил секач, вздохнул.
— Я, милсдарь Стефан, человек старый. Нет у меня времени. Один раз спрошу, промолчишь — ударю. И не сомневайся, ты нам нужен, но не дозарезу. Уж прости за каламбур. Итак: откуда ты взял пламяницу?
— Не зна... — начал было ведьмак.
И осёкся.
Одновременно с ним другой голос — голос из бочки ответил с усмешкой:
— Если знать места, здесь можно что угодно достать.
Потом он застонал и снова принялся лопотать на неизвестных языках.
Ахавель побледнел, выхватил один из своих шести пистолетов и метнулся к бочке. Выстрелил на ходу, отбросил пистолет, выхватил следующий... — и так все шесть, на каждый шаг по выстрелу. Слышно было, как внутри стонет и бьётся живое.
Потом он с грохотом сдёрнул крышку и заглянул внутрь.
В наступившей тишине запустил руку, вытащил кровавый комок и с проклятьями отшвырнул за борт.