— Нет, — тихо сказал Петер. — Нет, не для этого. Как будто ты не знаешь!.. Мама нужна, чтобы любить.
Дальше они летели в молчании — над холмами, потом над рекой, и Мойра наконец осмелилась посмотреть вниз и поняла вдруг то, чего её разум, закалённый в оксенфуртских дебатах, приученный мыслить рационально, всё это время не желал принимать. По перистым листьям, по транс, по водной глади — везде, где они проносились, скользила лёгкая и невесомая тень Мойры. Везде — она, только она одна.
Потому что Петер тени не отбрасывал.
18
— Первому, кто выстрелит, — сказал Ахавель, — разнесу голову.
Он стоял у шлюпок, курил трубочку и, щурясь, глядел на удалявшиеся фигурки Мойры и мальчишки.
На тех, кто целился в них, даже не посмотрел.
— Да ведь вы ж сами хотели!.. — прохрипел Тередо. — Капитан, это ж точно он!
— Я бы его прикончил. — Пират с заплетёнными в косицы седыми волосами сплюнул и в упор уставился на Китобоя. — Легче лёгкого. Добрый заряд свинца любого остановит.
Ахавель фыркнул:
— А как насчёт Мойруса? С этакой-то высоты — поймал бы ты его, Стрелок? Легче лёгкого?
Пришли ещё две шлюпки с людьми. Ренни Печёнка спрыгнул в волны и первым вышел на пляж.
— До сумерек у нас есть часов семь. Когда отправляемся, капитан?
— Только вас и ждали. Де Форбин?
— Готово всё, милсдарь Ахавель. За старшего тут останется Зеркало. За кораблём приглядят Райнар и Мо... Хотя, воля ваша, я бы взял Мо с собой.
— Скольким людям, — тихо спросил Ахавель, — ты можешь здесь доверять? Йорген, конечно, был зачинщиком, но если б они не были с ним согласны...
Выступили небольшим отрядом в десять человек. Вёл тот седовласый, с косичками. Звали его Демиро Стрелок, и похоже было, что, прежде чем попасть на борт «Брендана», он не один год буканьерствовал на Шёлковых островах. Первым делом Демиро велел всем надеть сапоги и повыше поднять голенища. Потом назначил порядок следования и дважды повторил, чтоб никто не отставал, не хватался без необходимости за ветви и листья, не шумел и не палил без разбору во всё подряд. К некоторому удивлению Стефана, Демиро выслушали молча. Более того — честно пытались следовать его советам.
Что не помешало Кольсону Бледному минут через пять наступить на сколопендру, заорать и выстрелить в неё из пистолета. Поскольку сколопендра была размером со швабру, он не промахнулся. А так как в этот самый момент она рвала в клочья сапог, одним выстрелом Бледный убил, грубо говоря, двух зайцев.
К счастью, до лагеря было рукой подать; Кольсона снабдили костылём и отправили обратно.
Дальше шли в тягостном молчании. Едва заметная тропка вела на северо-восток... более-менее, ибо петляла столь часто, что замыкавший цепочку ведьмак почти никогда не видел Демиро.