Между тем Ахавель уже стоял на коленях и пытался дотянуться до кинжала. То ли чтобы перерезать тлевшие ремни протеза, то ли для чего-то ещё более бессмысленного.
Над ним с мечом в руке возвышался Петер.
Пошатывающийся, помертвевший, с расширенными зрачками, мальчик кусал губы и как будто глядел в никуда. Потом он вскрикнул, коротко и пронзительно, — и обвёл всех диким взглядом.
— Нет! Нет-нет-нет-НЕ-Е-Е-ЕТ!
Он отшвырнул меч, словно тот превратился в разъярённую гадюку.
Упал на колени и выхватил из-под носа у Ахавеля кинжал.
Добежать к ним Стефан не успевал, счёт шёл на секунды, и ведьмак просто прыгнул. Ударил плечом Ахавеля, перекатился, набросился на мальчика сзади и мёртвой хваткой обнял. Чтоб даже не дёрнулся.
Перехватил ладонью запястье с кинжалом и шепнул:
— Брось. Давай-давай, отпускай. Всё, всё, всё...
Петер как будто не слышал его. Перебирал пальцами по рукояти, пытался развернуть клинок остриём кверху.
Пришлось нажать покрепче. И когда клинок выпал притиснуть мальчишку к земле. Вовремя: тот начал отбиваться, выкручиваться из хватки, и всё это — не переставая отчаянно кричать.
— Всё, тихо, тихо...
Стефан видел, как к Ахавелю подбежали краснолюды. один сел на предплечье правой, другой — левой руки. Рядом склонился Ренни с тесаком. Сунул в рот Китобою рукоятку ножа.
Потом примерился и ударил, аккуратно отсекая про тез. И набросил на культю плащ, чтобы потушить пламя.
— Не хочу! — надрывно выл Петер. — Не хочу-у-у!
И вдруг замолчал — как отрезало. Просто потерял сознание.
Ведьмак проверил его пульс. Поднялся, небрежно отряхнул пыль.
Вот теперь начиналось самое сложное.
30
Они стояли полукругом и не спускали с него глаз. Кто-то был настроен решительно, кто-то — растерян. Пока еще растерян.