— Генри сказал, что вы никогда прежде не бывали в Лондоне. Откуда вы родом, если Англии совсем не знаете? Из Ирландии? — Ее ноздри дрогнули — едва заметный знак отвращения. Или ей вспомнился Томас Лефрой, студент юридического факультета из Лимерика и будущий лорд главный судья, к которому она, как известно, проявляла интерес в 1796 году? Часто ли она думала о нем?
— Мы с Ямайки. Из Вест-Индии. — Устыдившись, я запнулась. — Но простите меня, мисс Остен. Я уверена, что вам известно, где это, и вы не нуждаетесь в уроке географии.
Впервые за все это время в ее взгляде блеснул интерес.
— Знаю. Но вы не зря даете пояснение. Многие из ваших новых знакомых не знают, где это? Не отвечайте: вероятно, ваш ответ прозвучит не в пользу моих земляков и землячек. На прошлой неделе в Альтоне я повстречала юную леди, которая была убеждена, что Эльба находится в Красном море. Представить не могу, с чего она это взяла. — Джейн на секунду умолкла. — Но вы ведь не на Ямайке выросли.
— К сожалению, я вынуждена возразить вам, но именно так и было.
— Ваш отец состоял в колониальном правительстве?
— Он унаследовал кофейную плантацию от дальнего родственника.
— Вот как.
— Но вы должны понять: он не поддерживал работорговлю, не больше, чем мы с братом, его наследники. Мы избавились от имущества там и возвращаться не собираемся.
— Правда? — От ее пронзительного взгляда мне было не по себе. — А вы не тоскуете по родным краям?
Никто здесь меня об этом еще не спрашивал. Какой ответ убедит ее в том, что я хороший человек с прогрессивными взглядами? Она прочувствованно писала о привязанности к местам, что, видимо, свидетельствовало о ее знакомстве с ностальгией. Но пресловутая Вест-Индия — дурное место, где царили кровопролития и тропические болезни вроде той, что прикончила жениха Кассандры в Сан-Доминго в 1797 году, — допустимо ли тосковать по чему-то подобному?
— Любить место можно и вопреки испытанной там боли, — осторожно ответила я.
— Интересная мысль. — Она все изучала меня. — И, простите мне мое любопытство, это не мое дело, но я не могу не спросить — кто ваш отец, у него были английские корни?
Мы удостоили друг друга несколькими секундами молчания.
— Наша семья ведет историю со времен Вильгельма Завоевателя, — сказала я, снова гадая, правильный ли это ответ. Возможно, более экзотичная версия привлекла бы к нам больше интереса. Гугеноты, как Томас Лефрой. Потомки аристократов, бежавших во времена польского восстания. Я бы назвалась кем угодно, если бы только знала, какой ответ придется ей по вкусу. — Я произвожу впечатление чужестранки, мисс Остен?
Она не улыбнулась, но оживилась.
— Благодарю вас. Прямолинейный вопрос — лучший способ отбить вопрос неуместный. Как вам известно, у Генри весьма обширный круг знакомств. — Меня позабавило то, как она отметила мой вопрос, но ушла от ответа. Из коридора до нас донеслись голоса Лиама и Генри — они возвращались. — Надеюсь, что нам еще выдастся возможность побеседовать. Я была бы рада узнать больше о жизни в тех местах. На мою долю выпало не много путешествий, и вряд ли они случатся в будущем.
Я склонила голову.
— Я к вашим услугам.
Разговор по пути домой весь состоял из обрывков; у нас обоих голова шла кругом, как у кошек, нализавшихся валерьянки.
ebooksa