Лампёшка

Мама тоже считает, что это плохая затея, и не умолкает весь вечер.

— Даже если ты что-то оттуда разглядишь, чем ты ему поможешь?

— Забудь ты о нём, в его годы у человека должна быть своя голова на плечах. Во всяком случае, у большинства людей так.

— Там кто-то есть, Эмилия, я и сама не знаю кто. Но кто-то есть, кто-то опасный.

— Ты же говорила, чудовищ не бывает, — возражает Лампёшка.

— Не бывает.

— Вот видишь!

— Я твоя мама, — строго говорит мама. — И я не желаю, чтобы ты туда ходила. Я тебе запрещаю, Эмилия!

Лампёшка встаёт и делает глубокий вдох.

— Да, но… знаешь что, мам… — говорит она. — Вообще-то ты умерла.

На это маме возразить нечего. Девочка чувствует, как мама медленно, понуро исчезает из её головы. На миг Лампёшке становится тоскливо и одиноко, но в этом нет ничего нового. Она просто здесь. Просто одна.

Поджав скрещённые ноги, Лампёшка садится на кровати и ждёт наступления темноты. Её пальцы играют с ключом.

Охотники

— Ник! Ник!

Голос Марты эхом разносится по саду, привыкшему к тишине. Птицы испуганно вспархивают из кустов, вороны скрипуче передразнивают:

— Ник!

Утро ещё совсем раннее, солнце едва взошло. И уже столько шума.

Марта, прихрамывая, выходит на крыльцо и зовёт опять, громче.

— Я не шучу, Ник! Сюда! Быстро!

Её руки сжаты в кулаки: так бы и поколотила его. Да что ж такое, никогда его нет, когда нужна помощь! А она нужна прямо сейчас.