Девочки. Семь сказок
Посреди коридора темная фигура крепко держит сестру, кажется, за шею… Не может быть, как такое возможно? – и все же Анна видит это собственными глазами. Сестра извивается, отбивается, но ей, конечно, не одолеть великана в черном пальто, и Анна, которая уже не Анна, наклонив голову, со свирепым рыком кидается на него.
От неожиданности преподобный теряет равновесие. А пол у лестницы весь в лужах.
Падая, он с изумлением смотрит то на одну сестру, то на другую, на красивую и на невзрачную, отпускает красивую, а невзрачная толкает его ногой, и он только успевает удивиться тому, как сильно может пинаться эта девчонка, его ботинки уже теряют опору, а руки еще пытаются ухватиться за перила, но сила тяжести опережает их, и он летит вниз. Со стуком и треском его голова бьется о ступеньки, одну за другой. Последний удар – и тишина.
Теперь черед Анны плакать. Лиза встает и берет ее за руку.
Они спускаются по лестнице. Сначала медленно, ступенька за ступенькой, потому что не хотят смотреть на то, что лежит внизу, а потом очень быстро, чтобы поскорее проскочить мимо: а вдруг он зашевелится и ухватит кого-то из них за лодыжку? Но нет. Никто, кроме них, тут больше не шевелится.
Дрожа, они бегут по длинному коридору. У самой двери Анна оборачивается.
Человек в черном пальто так и лежит там, голова на полу, ноги на ступеньках. В тени лестницы вместо его лица видно лишь светлое пятно. И борода. Густо-черная. Почти синяя.
Шиповник
Девочки родились в один день, у одной матери. Но не слишком походили друг на друга.
Одна из них была милей и красивей. Пела чуть мелодичней, училась лучше. И отличалась от сестры еще кое-чем.
– Насколько я могу судить, мы мало что можем сделать, – сказал доктор. – По правде говоря, ничего. Мне очень жаль. – Подобно злому колдуну, он поставил на календаре грозный крестик. – Вот сколько ей осталось. Возможно, она протянет еще несколько месяцев, но, боюсь, не дольше.
Говорил доктор тихо, но все – отец, мать и сестры – испугались так, будто он прокричал эти слова во весь голос.
Девочки с мамой расплакались, отец сжал кулаки, будто хотел кого-то ударить. Доктор мгновенно нырнул под стол, и отец ударил по столешнице.
– Нет! – воскликнул он. – Нет, я не согласен! Этого не будет! Нет!
Дома отец тут же принялся писать всем лекарям в окру́ге и за ее пределами. Поскольку платил он хорошо, они приезжали и осматривали девочку, которая теперь все больше лежала в постели. Доктора ощупывали и мяли ее, кололи иголками, заглядывали так глубоко внутрь, как только могли, но в конце концов говорили одно и то же.
– Осталось недолго. Несколько месяцев. Или недель.
– Не может такого быть! – не выдержал как-то отец. – Наверняка найдутся доктора и поумней! Получше этих шарлатанов!
– Не позвать ли мне сестру? – предложила мать. – А ну как она знает, что делать?
– Эта старая ведьма? От нее-то что толку? – рявкнул отец.
Он больше не мог сидеть, стоять, спать. Он искал лекарей, все более редких, из дальних стран, в масках и в странных одеяниях. И все более дорогих. Врачеватели исполняли перед девочкой загадочные песнопения, плясали у ее постели. Но в конце концов и они качали головами.