Двор Чудес

– Сжальтесь, месье, – в ужасе всхлипнул несчастный. – Не пускайте мне кровь!

– Вы ничем не рискуете, – проревел Александр. Его гладкие черты лица скривились от брезгливости. – Маскарад попахивает дурным вкусом. Возможно, он и возбуждает аппетит остальных придворных, но только не у меня. Я – ценитель красоты. Уродство отталкивает меня. Прочь! Убирайся, упырь из водевиля!

Горемыка без лишних слов поспешно скрылся, исчезая в тени бывшего рва. Я заведомо знала: он проиграет. Следующая встреча будет фатальной. Кровопийца, менее щепетильный, чем Александр, выпьет кровь страдальца.

– Мне жаль, что пришлось наблюдать этот гротескный спектакль, этот фарс, придуманный, чтобы унизить повелительницу упырей. Смертные в залах наверху едят круассаны с ее изображением, а бессмертные пьют кровь нищих, переодетых в ее презренных солдат. Галантная охота организована в фундаментах именно из-за их сходства с подземельем Двора Чудес.

Длинные пальцы Александра прошлись по моему корсажу.

– О, этот мужлан испортил твое прекрасное платье!

У меня сдавило горло так, что я не могла произнести ни слова в ответ. Нет нужды в острых глазах вампира, чтобы догадаться: сегодня, в эту ночь несчастные мужчины и женщины в жутком обличье упырей станут добычей вампиров. Воплей ужаса и отчаяния было достаточно, чтобы представить жертв, – как и визгов радости хватало, чтобы увидеть бессмертных, преследовавших добычу.

– Ах, вы только посмотрите, кто здесь! – воскликнул чистый голос с хрустальным смехом, который я узнала бы где угодно.

Тот самый смех, что леденил мне кровь прошлым летом во время галантной охоты в садах Версаля.

Из тени вышла высокая женская фигура. Шиньон, усыпанный бриллиантами, искрился в свете редких факелов. Большой воротник с шипами, имитирующими лучи солнца, обрамлял опаловое лицо. Лицо маркизы Эдме Вовалонской.

– Мадемуазель де Гастефриш со мной!

– Именно это меня удивляет, Мортанж. Вы еще не пустили ей кровь? Вы привели девушку в фундаменты, чтобы спокойно сделать это здесь, верно?

Одной рукой маркиза поправила прядь волос, выбившуюся из пучка во время охоты, другой вытерла уголки рта. Нетрудно догадаться, несмотря на тусклый свет, что губы ее краснели не только от помады, но и от человеческой крови.

– Не забывайте: вы говорите о королевском оруженосце, маркиза! – воскликнул Александр.

– Оруженосце? Разве вы не слышали волеизъявление Короля? Ее лишили должности! Она – такая же оруженосец, как я – царица Савская. Что скажете, мой друг?

Из мрака выплыла вторая фигура: придворный в распахнутой на безволосом торсе рубашке с жабо, закатанные рукава которой открывали белые мускулистые руки. Чувственные губы и щеки, испещренные мушками, самая большая из которых сидела в углу правого глаза… Граф де Тарелла!

– Думаю, девица пришла как раз вовремя, чтобы стать нашим десертом, дорогая, – прошептал он. – Завершим сегодня то, что начали несколько месяцев назад. На этот раз Король не придет ей на помощь. Возможно, даже поздравит нас с тем, что мы избавили его от последней из слуг, как он, по слухам, выразился. Все знают: Людовик не любит тех, кто ему плохо служит.

Тарелла широко улыбнулся, открыв красную пасть, где с клыков стекала кровь «упыря». Золотые ленты в львиной гриве каштановых волос были данью уважения королевскому Солнцу. Вампир протянул пальцы, унизанные золотыми кольцами, как у Крестной Матери.

– Прочь лапы! – вмешался Александр. – Я пришел сюда как раз для того, чтобы предупредить: не смейте больше смотреть на нее!

– А то что?