Двор Чудес

– Верно, – подтвердил Сурадж. – А также и упыри, как и все создания Тьмы. Лишь немногим смертным позволено использовать серебро и его сплавы: архиатрам, инквизиторам Факультета… и нам, оруженосцам Короля, которым монарх доверил особую миссию.

Сурадж сжал свой кинжал.

– Когда я поступил на службу к Его Величеству, железные лезвия моего халади были заменены на смертоносное серебро. Если бы секрет его изготовления могли передать воинам магараджи Джайпура, то это очень помогло бы им в борьбе с вурдалаками в пустыне Тар…

Глаза Сураджа потемнели. Он впервые упомянул далекую родину. Он, который мало говорил о своем прошлом. Известно только, что юноша прибыл в Версаль в надежде заключить союз с Королем Тьмы и попросить защиты для своего маленького королевства, которому угрожали вурдалаки.

Эти существа считались самыми свирепыми из всех ночных мерзостей. Ни один житель Франции никогда их не видел. На протяжении веков вурдалаки удерживались на восточной границе Магны Вампирии войсками Нетленного, в проклятом регионе, у которого не было другого названия, кроме как Terra Abominanda – Земля Мерзостей.

– Твоя шпага тоже из смертоносного серебра, – заметил Сурадж, выведя меня из задумчивости.

Я перевела взгляд на ремень на спинке стула. К нему были прикреплены два футляра. В одном хранилась шпага с перламутровым эфесом, который я получила в начале службы, в другом – кусок заточенного дерева. Специально для нашей миссии Монфокон вручил каждому оруженосцу кол.

– Наши колья сделаны из яблони, – объяснил Сурадж. – Самой эффективной древесины для того, чтобы мгновенно парализовать бессмертных. Факультет разрешает использовать кол только против незаконных вампиров. Возможно, он пригодится и в борьбе со сторонниками Дамы…

…и против нее самой, как приказал Монфокон! – подумала я, проводя пальцем по острию кола.

От соприкосновения с деревом кольцо с ониксом глухо скрипнуло. Помимо кола и шпаги оно – мое третье секретное оружие, какого не было у товарищей по команде.

Сурадж доедал луковый суп, когда Эленаис положила хрупкую ладонь на его мускулистую руку.

– Сурадж, ты не против, если я воспользуюсь перчаткой Люкрес в бою?

– Нет, а что? – удивился парень.

Девушка взмахнула длинными ресницами, оттенявшими золотистые глаза.

– Ты и Люкрес были очень близки. Если бы заговорщики не убили ее, уверена, Король поженил бы вас в течение года.

Густые брови Сураджа едва заметно вздрогнули. Всем в школе было известно, что Люкрес имела определенные виды на него. Только мы с Наоко знали тайну, скрытую от Эленаис и всего Версаля: страсть жестокой Люкрес к молчаливому воину не была взаимной.

Сердце оруженосца принадлежало другому. Возлюбленному, имя которого он не мог произнести вслух. То была скандальная страсть при Дворе, где царили жесткие правила, где все союзы должны освящаться самим Нетленным, начиная с его оруженосцев. Сурадж из Джайпура питал запретные чувства к Рафаэлю де Монтесуэно.

– Люкрес хотела бы, чтобы ее перчатка приносила пользу, – пробормотал Сурадж, явно желая сменить тему.

– Ты действительно не возражаешь? – не унималась Эленаис.

– Эта рука теперь принадлежит тебе.