Двор Ураганов

– Я вижу: ты дрожишь, зубы стучат. Только для того, чтобы надеть платье, которое мне понравилось… как я виноват! Возьми, накройся!

Он сдернул с кровати длинную белую шубу и набросил ее на мои плечи, слегка приобняв. Меня охватили противоречивые чувства: густой мех согревал, объятия жениха морозили.

– Благодарю, Фебюс, – прошептала я.

– Пожалуйста, Диана. Могу ли я что-то сделать, чтобы согреть тебя? – Он трогательно смутился. – Боюсь, мое тело не может подарить той нежной теплоты, о которой грезят влюбленные… Но, возможно, стакан старого рома вернет тебя к жизни?

Вот он, момент, которого я ждала! Ради него совершила весь долгий путь от одного края света до пика этой ледяной башни.

– Доказательство твоей любви воспламенит меня сильнее, чем стакан рома, – произнесла я, выдохнув паровое облачко в холодный воздух.

При этих словах смущение Фебюса усилилось. Он отвел от меня взгляд, чувствуя неловкость.

– Любовь… Не уверен, что понимаю значение этого слова, я, у которого ледяное сердце.

– Не такое оно ледяное, как ты описываешь. Ты говорил, что испытываешь что-то вроде сыновней любви к Гюннару, а вскоре познаешь супружескую.

Глаза Бледного Фебюса напоминали две молочного цвета жемчужины с неразличимыми тревожными зрачками.

– Ты меня научишь? – робко прошептал он.

Я рассмеялась как можно непринужденнее, чтобы разрядить обстановку, чтобы забыть собственное смятение. В голове все еще звучали объяснения Стерлинга, губы все еще помнили его нежную ласку. Трудно клясться в любви, даже фальшивой, после того, что я пережила меньше чем час назад.

– Я далеко не эксперт в этой области, Фебюс, – постаралась я уйти от вопроса. – Но обещаю: будем учиться вместе. Я часто слышу фразу: «любви нет, есть только доказательства любви». Извлечем из этой максимы наш первый урок. Помнишь, ты обещал: если я выполню подвиг, ты подаришь драгоценность в знак своей признательности.

Молодой человек кивнул с воодушевлением, которого я еще за ним не наблюдала:

– Конечно, все, что ты захочешь! Отправимся прямо сейчас в сокровищницу.

Он предложил мне руку, как тогда, когда мы неспешно прогуливались в меандрах плавучей цитадели. Я позволила повести себя по винтовой лестнице, которая спускалась в недра судна, сердце мое сжималось от предупредительности жениха. Почему судьба заставляет меня лгать всем вокруг? Почему каждый встречный обманывается на мой счет? Мне всего восемнадцать, но я уже ощущаю вселенскую усталость, даже с трудом передвигаю ноги. Я так близка к цели и… все-таки в эту самую секунду готова от нее отказаться. Согреть Фебюса правдивыми речами или броситься в объятия Стерлинга и найти его губы? О, как бы мне хотелось позволить себе любить, дружить и общаться в соответствии со своим возрастом. Стоят ли эти жертвы… одного камня?

Испугавшись собственных мыслей, я постаралась воскресить в памяти все, что мне удалось сделать, чтобы приехать сюда: борьбу, которую пришлось вести против стихии, против соперниц, против сирен… В тени лестницы разгневанная фигура Нетленного что-то неразборчиво шептала мне… Образы людей и существ закружились в вихре перед глазами, заставив пошатнуться.

– Ты вся дрожишь, Диана, не волнуйся: мы почти пришли, – мягко успокоил меня Фебюс.

Я подняла глаза на бледное лицо жениха, заставила себя вспомнить, как он хладнокровно убил герцогиню Гюстафссон, как развязал морскую баталию, ставшую причиной десятков смертей только ради блеска удовольствия в своих глазах. Он бы точно так же казнил Эмину и Джуэл, если бы они не сбежали. И будет множество других жертв, потому как его жажда к развлечениям, как можно догадаться, не будет никогда утолена. Напрасно это сломленное существо пытается растрогать меня, он – жестокий убийца. Нельзя забывать об этом.

– Благодарю, мне уже лучше, – произнесла я, опираясь на его руку, чтобы выпрямиться. – Просто мимолетная усталость.