Голод

22
18
20
22
24
26
28
30

Наподобие своего рода библейской казни.

Мэри не выпускала его руки, как будто он вправду мог встать, подняться на ноги и уйти прочь отсюда.

Однако Стэнтон чувствовал, как зараза проникает внутрь, чувствовал трепет чего-то темного, скользкого, чужеродного в каждой жилке, чувствовал жгучий холод, растекающийся по всему телу. Как знать, скоро ли он обратится? Дня через три? Через неделю? Ну, к тому времени он наверняка умрет – замерзнет насмерть, либо будет сожран вернувшимися чудовищами.

Вдобавок, дело даже не в заразе. Есть она, нет ли – разницы никакой. С такими ранами спутникам не дотащить его ни до лагеря, ни до ближайших окрестностей ранчо, откуда они смогли бы привести помощь.

– Уходи, – сказал он Мэри. – Беги. Их много. Они могут вернуться в любую минуту.

– Но не могу же я бросить тебя, – возразила она.

Что же она, не верит? Не понимает?

Вокруг стояла такая стужа, что не до слез, однако ее страдание, ее боль были явственно видны даже в тусклых отсветах далекого костра (слава богу, огонь в конце концов разожгли): пожалуй, на лице Мэри не нашлось бы ни единого места, не затронутого этими чувствами.

– Придется, – твердо сказал он, взглянув на Эдди. – Уходите. Уходите отсюда, и чем дальше, тем лучше.

Тревога, страх за себя и за остальных кружили голову, к горлу подкатывала тошнота. Лечь бы сейчас, голову в снег опустить…

Эдди, нагнувшись, подобрал ружье Стэнтона.

– Перезарядить?

– Нет, возьми лучше с собой. Тебе нужнее, а я и так обойдусь, – ответил Стэнтон и перевел взгляд на Мэри. – Иди же. Мэри, мне очень хочется, чтоб ты осталась жива. Без этого все остальное бессмысленно. Совершенно бессмысленно.

Но Мэри никак не желала отойти от него.

– Я не оставлю тебя. Не оставлю.

Голос ее потрескивал, будто лед. Сдает, ломается… как и все они.

Во рту, наполнившемся слюной, защипало. Все вокруг заволокло блесткой, искрящейся дымкой. Бледное лицо Мэри склонилось к его лицу. Как же ему хотелось поцеловать ее…

Но Стэнтон больше не доверял себе. Как знать, что сделает с ним вкус ее губ?

Как знать, что сделает с нею невообразимый голод, звенящий во всех его жилах?

– Уходи, – еще раз повторил он.