Клубящиеся сгустки тёмной энергии под жуткий вой обрели форму и исчезли в рукавах человека в белом, словно целая река уместилась в маленьком нефритовом сосуде. Посреди бушующего чёрного вихря юноша оставался непоколебим, как скала.
– Кого ты звал? – спросил человек в белом.
Юноша по-прежнему стоял на одном колене, выражая готовность служить.
– Вас, наследный принц.
– Я не наследный принц.
– Нет, это вы. Ваш голос и фигуру я никогда не забуду.
– Я же сказал, это не я!
Но то был именно Се Лянь – облачённый в траурное одеяние и маску, одна половина которой плакала, а другая – смеялась. Никто не узнал бы его, сам принц этого не желал, однако воин в чёрном сразу назвал его титул.
Вдруг белая лента, которую Се Лянь держал в широком рукаве, выскочила и набросилась на юношу. Пусть с виду она казалась мягкой и податливой, но в бою становилась свирепа, подпитываясь тёмной энергией. Лента попыталась связать юношу, но тот вдруг извернулся и крепко схватил её. Обёрнутая одним концом вокруг запястья Се Ляня, а другим – зажатая в кулаке воина в чёрном, лента натянулась. Она вырывалась, однако юноша вцепился в неё мёртвой хваткой, словно пытался раздавить ядовитую змею, и от рук его исходил жуткий холод. Без сомнений, то была душа погибшего воина, и весьма могущественная – Се Лянь почувствовал струящуюся по ленте силу и понял, что с ней придётся считаться.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– У меня нет имени, – ответил юноша.
Се Лянь не стал продолжать расспросы:
– Раз нет имени, стало быть, Умин[18].
– Можете называть меня как пожелаете.
– Ты душа павшего здесь солдата?
– Да.
Неудивительно, что дух откликнулся на зов – наверняка сердце его переполняла ненависть к народу Юнъаня, а ради общей цели они с принцем могли бы объединиться. Се Лянь опустил руку, лента скользнула обратно к хозяину и издалека принялась угрожающе выгибаться и вилять хвостом.
– Тогда следуй за мной, – принц протянул ладонь, – и я позволю тебе получить желаемое.
Оба были в масках, и ни один не видел выражения лица другого. Воин без колебаний приблизился к Се Ляню и, низко склонив голову, прижался ледяным лбом к тыльной стороне его кисти.
– Я клянусь следовать за вашим высочеством до самой смерти, – тихо сказал он.