Ему стало нечем дышать, но он всё время оставался в сознании – даже когда глаза его налились кровью, а шейные позвонки захрустели. Принц висел под потолком, а затем по какой-то причине натяжение ленты ослабло, и он тяжело рухнул на пол. Перед глазами всё плыло, но Се Лянь разглядел, как лента сама по себе пришла в движение и, подобно ядовитой змее, медленно свернулась кольцом.
Она обрела душу! Удавившая двоих и едва не убившая третьего члена венценосной семьи, обагрённая кровью принца – неудивительно, что, напитавшись горем и столь тёмной энергией, лента обратилась демоном. Однако, едва обретя сознание, она ещё не понимала, в сколь жутких обстоятельствах появилась на свет. Лента радостно подлетела к человеку, подарившему ей жизнь, словно в ожидании ласки, вот только Се Лянь не обращал на неё никакого внимания. Обхватив голову руками, он взревел:
– Кто-нибудь! Кто-нибудь, убейте меня!
Всё, на что он надеялся, – что внезапно объявится кто-то и лишит его жизни, поможет освободиться от бесконечных страданий и боли! Словно в ответ на его крик, вдалеке раздался сотрясающий воздух звук гонгов и барабанов. «Кто это? Что случилось?» Принц тяжело дышал, перед глазами стояла красная пелена. Неведомая сила заставила его подняться, и, всё ещё пошатываясь, он вышел из дома. Се Лянь брёл очень долго, прежде чем натолкнулся на праздничную процессию – оказывается, вступивший на престол правитель перенёс столицу государства и только что достроил новый дворец.
Царило всеобщее ликование, бывший народ Сяньлэ теперь шумно радовался процветанию Юнъаня. На лицах прохожих сияли улыбки, до боли знакомые – принц вспомнил, как счастливы были люди во время церемонии поклонения Небесам в столице Сяньлэ.
Той же нетвёрдой походкой Се Лянь вернулся в хижину и бессильно рухнул на пол. Почему он слышит радостные голоса и смех народа Юнъаня, когда у его ног лежат трупы государя и государыни Сяньлэ? Принц уткнулся лицом в ладони и снова зашёлся в приступе смеха и плача.
– Ну уж нет, – вдруг сказал он.
«Поветрие ликов суть ненависть, чтобы призвать поветрие, необходимо…»
Во взгляде Се Ляня загорелся злой огонёк, и он, понизив голос до шёпота, процедил:
– Не будет вам хорошей жизни.
На лице принца одновременно отразились и печаль, и радость. Опираясь на стену, Се Лянь медленно встал:
– Юнъань означает вечный покой? И не мечтайте! Не видать вам покоя! Я… проклинаю вас! Проклинаю! Желаю, чтобы вы умерли, сдохли все до единого!
Принц залился безумным хохотом и бросился прочь из дома, однако у зеркала вдруг остановился и резко повернул голову. В отражении он увидел другого человека: вместо застиранного даосского халата на нём было белоснежное траурное одеяние с широкими рукавами, а лицо скрывала маска, одна половина которой плакала, а другая – смеялась. Прежний Се Лянь вскрикнул бы от испуга, но нынешний не почувствовал и тени страха. Как ни в чём не бывало он снова расхохотался и, спотыкаясь, выскочил за порог.
Бывшая столица Сяньлэ превратилась в заброшенные руины. Здесь остались жить только немногочисленные уцелевшие горожане и беженцы, которым некуда было податься. После вспышки поветрия ликов роскошный город разрушили до основания, между останками зданий гулял зловещий ветер, и сегодня он завывал особенно страшно. Несколько попрошаек в лохмотьях бросились врассыпную, на бегу поглядывая в небо. Люди чувствовали: вот-вот случится нечто страшное, и не желали задерживаться тут ни на миг.
Перед обломками городских ворот раскинулось поле брани. Обычно никто не решался появляться здесь, вот и сейчас один лишь старый даос бродил по пустоши, отлавливая блуждающие души. Он засовывал их в мешок, чтобы потом заточить в цветные фонарики. В очередной раз подняв голову, старик вдруг заметил на другом конце поля фигуру в белом одеянии – поистине странную и поистине жуткую. Фигура была облачена в траурный наряд, из широкого рукава тянулась белая лента, развеваясь на ветру, словно живая, а лицо незнакомца скрывала мертвенно-бледная маска, одна половина которой плакала, а другая – смеялась.
Старика от страха прошиб озноб, и не успел он сообразить, почему надо бежать, как ноги сами понесли его прочь. Ещё не оправившись от испуга, он вдруг остановился и оглянулся. Человек в белом молча шёл навстречу яростно завывающему ветру, неспешно ступая по костям погибших солдат. Бесчисленные души павших на этом клочке земли стенали, воздух и тот почернел, пропитавшись злобой.
– Ненавидите?
Души ответили стоном. Фигура в белом сделала ещё несколько шагов.
– Люди, защищая которых вы пожертвовали собственными жизнями, теперь считают себя народом другого государства. Ненавидите?
К стону примешался пронзительный вой.