Сумеречный Сад

Он ерзает на скамейке, уголки губ опускаются.

– Не смешно, Келси. Я не понимаю, что ты…

– Мертвых не в смысле трупы, в Саду они живые. Но это уже умершие люди. Знаменитые писатели, художники, музыканты, в таком роде.

Остин сминает обертку сэндвича, дожевывая последние чипсы, будто он готов сорваться и убежать.

– Как в том фильме Вуди Аллена? – Он залпом выпивает остатки напитка. – Как там было… «Полночь в Париже»? Там парень попадает в тысяча девятьсот двадцатые или что-то такое и встречает всех этих гениев?

– Да. Очень похоже.

Дурное предчувствие щекочет шею. Я видела этот фильм давным-давно. Может, забытое кино проникло в мое воображение, смешалось с детской версией «Таинственного сада» и проявилось во сне, фантазии или галлюцинации?

– Келси, пожалуйста, скажи мне, что ты это где-то прочитала или Ба рассказала тебе эту историю. Ты меня пугаешь.

– Сад существует. Я тебе покажу.

Глава 29

Нам время не вернуть, увы, мои друзья, —

Ни первые цветы, ни пение соловья;

Не будем горевать, и пусть утешит нас

То, что останется, когда пройдет тот час.

У. Вордсворт

Остин ждет, пока я доем свой сэндвич и картошку, молча наблюдая, как парень кидает фризби нетерпеливому белому лабрадору.

По дороге до книжного я пытаюсь его успокоить.

– Я понимаю, как это звучит, Остин. Ты думаешь, я сумасшедшая. Но я же понимаю, что звучу как сумасшедшая. – Он фыркает и качает головой. – Но ты же подождешь? Попробуешь зайти?

– Келси, послушай, больше всего в тебе я люблю твое воображение. Когда ты впервые провела меня по Книжной лавке, показала дерево из папье-маше и вход в Нарнию – я знал, что ты особенная.

– Очень… очень мило с твоей…

– Я знал, что ты сможешь направить эту творческую энергию в дело, превратить Книжный в процветающий бизнес. С твоим талантом к оформлению ты могла бы найти работу где угодно, в любом магазине или библиотеке. Ты могла бы по-настоящему преуспевать и не нервничать, пытаясь удержать лавку на плаву.