Сумеречный Сад

22
18
20
22
24
26
28
30

Оранжевый солнечный шар спустился ниже уровня облаков, последние, еще теплые лучи освещают город, быстро клонясь к закату. Я не отвечаю Остину – все мои мысли о том, как представить ему Сад.

Мы огибаем последний угол, проходим мимо музыкального магазина «Ритм и чудо» к нашему месту назначения.

За Книжной лавкой Уильям вручную наносит на окно «С иголочки» надпись. «Все проходит».

– Келси, мне кажется, тебе стоит лучше продумать план, прежде чем… прежде чем стресс…

– Прежде чем я окончательно двинусь?

Он вздыхает снова, молчит.

Я обхожу его, не давая зайти в магазин.

– Просто подожди, пока не увидишь Сад. Потом поговорим о моем состоянии. Обещаю.

Остин дважды кивает, сжав челюсти. Похож на врача, осматривающего смертельно больного пациента.

Совершаю ли я большую ошибку?

Последний раз я покинула Сад довольно болезненно, а теперь пытаюсь вернуться, да еще и привести с собой незваного гостя?

Но мы не будем заходить далеко. Только до мраморной скамейки у магнолии: достаточно, чтобы увидеть раскидистый дуб, прогнувшийся под весом кушаний стол, мерцающие глобусы, развешанные повсюду, людей. А потом мы уйдем – тем же путем, что пришли, тихонечко – и он поймет, почему я в последнее время такая непонятная и отстраненная, а я пойму, есть ли в нем хоть капля воображения, по крайней мере, достаточно ли для человека, с которым я могла бы провести жизнь.

Да. Пожалуй, это слишком.

Я забегаю в магазин и хватаю железный ключ, хотя он нам не должен понадобиться, затем возвращаюсь на улицу к Остину. Сердце стучит как бешеное, металл ключа холодит пальцы.

– Я припарковался в соседнем квартале. Я могу довезти…

– Не нужно. – Я вдыхаю вечерний воздух. – Мы уже…

Близко, хочу я сказать, вот же он, Остин, тот самый пустырь, ты проходил мимо него десятки раз, но меня останавливает похожий на панику приступ.

После нескольких походов в Сад я начала понимать, как попасть внутрь. Нужно не только подкараулить закат, время между времен, но и почувствовать определенное настроение – творческая открытость, желание, а не скептицизм, который я вижу крупными буквами на лице Остина.

– Что уже? Где этот «сад»? – Он подчеркивает последнее слово кавычками в воздухе.

Я морщусь.