Сумеречный Сад

– Да. – Я жмурюсь от боли, от необратимости смерти, от отчаяния, ведь я вновь осталась без матери. – Да. Я не справилась.

Слова просыпаются на пол, как стеклянные шарики, катясь по полу с громким эхо, как признание вины.

– Уведите ее.

Куда или к кому – не знаю и не хочу открывать глаза, чтобы не заплакать.

Меня хватают под руки, и все становится ясно.

Стражники тащат меня из комнаты.

Мне все равно.

– Она должна умереть.

Это говорит Багадур, его взгляд, острый как бритва, на моей шее.

Невероятный вид. Трое мужчин расставлены в яростной симметрии: фараон в центре на возвышении, целитель и телохранитель смотрят сверху вниз на отчаявшуюся, плачущую женщину в руках двух безразличных стражников. У стены плакальщицы с круглыми глазами сбились в кучу и шепчутся о чем-то.

Мы как будто замерли, ожидая, пока художник срисует позы, чтобы раскрасить картину позже.

Мгновение – и Менкаура жестом прогоняет меня прочь, вон.

– Заприте ее. Мне нужно подумать.

Он рассмотрит предложение Багадура казнить меня?

Холод страха в животе дает мне сил, чтобы встать на ноги.

– Вели… – Мой последний шанс протестовать.

Но Менкаура качает головой, садится на трон и отворачивается, оперевшись рукой на подлокотник и склонив на него лоб.

Стражники не ждут, когда он на них посмотрит.

Глава 38

Удивительно, но человек только время от времени уверен, что будет жить вечно… Иногда он понимает это, когда стоит в одиночестве в лесу на закате, и таинственный золотой покой, просвечивающий между и под ветвями деревьев, словно бы шепчет снова и снова слова, которые, как ни пытайся, не расслышать.