Он тускло улыбается в свете лампы, подбадривая меня.
И вот стражники тащат меня через стену и, к большому облегчению, ловят, прежде чем я снова упаду на пол.
Коридоры освещены бледным солнечным светом, будто солнце еще не до конца встало.
Видимо, Менкаура недолго решал, что со мной делать.
Меня возвращают в главный зал и кидают на пол перед троном фараона.
Перед моим отцом.
Кажется, он не спал. Он медленно встает, возвышаясь надо мной.
Я остаюсь на коленях.
– Кепри из Пунта, Рассказчица Рехетре, благословленной Ра, чья
Звучит очень плохо.
– Из-за твоих извращенных и опасных историй, царская жена потеряла волю к жизни и покончила с собой. Есть лишь один способ восстановить Маат в Двух царствах.
Маат. Древнеегипетское понятие об истине и справедливости, необходимый баланс, который я нарушила своей неудачей.
– Тебя казнят на рассвете, а тело бросят в воду без погребения.
Отсутствие похорон для египтян самая тяжелая часть наказания, я понимаю. Но казнь? Быть этого не может.
Рассвет? Он ведь уже скоро.
– Божественный царь, позвольте мне рассказать последнюю историю…
– Хватит с нас твоих россказней. – Он жестом приказывает стражам увести меня и идет к трону.
Они набрасываются на меня, как голодные стервятники.
– Стойте! – Я выворачиваюсь из их хватки. – Подождите, вы не понимаете! Она была моей матерью… Рехетре… Вы мой отец!
Менкаура поворачивается ко мне, ощерившись.