Он ждет – кажется, какого-то сигнала от меня.
Я киваю, не зная точно, что подтверждаю.
– Я думаю… – Его голос становится задумчивым, даже любопытным. – Вы чувствуете его, но отвергаете. Возможно, чтобы сосредоточиться на выживании. Мы часто думаем, что должны поступить так. Или может… вы поверили, что счастье для вас лежит в довольствии малым.
Холодный ветерок перебирает мне волосы, я вот-вот расплачусь. Странное место этот Сад.
Диккенс берет меня за руку и накрывает мою ладонь второй рукой.
– Боюсь, что Божья искра похоронена в тебе под ранами, девочка моя. Голоса из прошлого посеяли сомнение в поиске чего-то большего… поэтому ты усвоила практичность, и… омертвела.
Он писатель или психиатр?
Я прочищаю горло под наплывом чувств и отворачиваюсь.
– Ох, что же я наделал? – Он наклоняется ко мне. – Мы собрались здесь, чтобы друг друга подбодрить, а я вас расстроил.
– Нет. – Я смотрю на него. – Нет, я ценю ваши слова. Мне надо будет подумать.
– Не размышляй слишком долго, девочка моя. Опасно отвергать свой дар.
Где-то я это уже слышала.
Но пришла моя очередь сказать что-то Сэму, хотя это и кажется невозможным.
Я улыбаюсь Диккенсу, убираю руку из его теплого объятия, и поворачиваюсь к скульптору.
Он рассматривает траву.
Знакомое чувство.
Я вспоминаю его слова о скульптурах.
«Они говорят…
– Моя очередь, – я говорю радостным тоном, привлекая к себе внимание.
– Ты не обязана…