Канцтовары Цубаки
Читать эти письма я не торопилась. Возможно, боялась встречи с какой-то новой, неведомой мне Наставницей. Но пока решила так и оставить письма в бумажном пакете.
Пакет был из какого-то итальянского супермаркета. Простецкий дизайн, на боку нарисованы какие-то фрукты-овощи.
Желание проверить, что это за письма, пришло ближе к вечеру. День пролетел так незаметно, что о закрытии магазина я вспомнила куда позже обычного.
Чем ближе весна, тем чаще охота прокатиться на велосипеде. Или я такая одна? Заперев двери «Цубаки», я сунула пакет с письмами в багажную корзину над рулевым колесом. Для встречи с Наставницей лицом к лицу нужно особое состояние. В домашних стенах мне его не достичь. Да и Наставница не из тех, кого можно одолеть первым же росчерком кисти.
В такие минуты я обычно отправляюсь в «Саха́н».
Этим крохотным трактирчиком в трех шагах по дороге от станции заправляет женщина, и кормят там очень изысканно. Торопясь, чтобы местные гурманы не успели разобрать все деликатесы, я налегла на педали и понеслась туда.
Припарковав велосипед у входа, я поднялась по узкой лесенке наверх. Слава богу, к раздаче успела. На этой неделе все их комплексные ужины подавались по-японски — с белым рисом и супом мисо. Ни хлеба, ни европейских бульонов не предлагалось. Так что мне, любительнице риса, считай, повезло.
В горле у меня пересохло, и я заказала пива. Почему здесь мне всегда спокойно? На входе я получила жетончик в форме гусенка. Значит, сегодня ужинаю за стойкой. Сразу за табуретом — окно, из которого видны перроны вокзала Камакуры.
Отхлебнув пива, я выждала с полминуты и наконец раскрыла бумажный пакет у себя на коленях. Писем там оказалось и правда до чертиков. На всех конвертах, понятно, один и тот же адрес синей латиницей от руки:
Конверты при этом использовались не европейские, а японские, удлиненные, чтобы было удобней прописывать длинные местные адреса вертикальными строками. Здесь же адрес располагался горизонтально.
Конверты были самые разные: и с тиснением, и с разноцветным дизайном, но в основном самые обычные: белые, двуслойные. Самые же старые из них давно выцвели, подернулись пятнами и пылью времен.
Но, даже хорошенько подумав, я не могла припомнить ни единого случая, когда Наставница использовала бы латиницу и арабские цифры вместо родных японских. Ее знаки всегда получались строгими, внятными, исключающими любое ошибочное прочтение.
В ожидании своей порции я приступила к чтению.
Открыла первый попавшийся конверт, извлекла письмо, развернула странички…
И услышала голос Наставницы.
