– Управляющая Ян, президент Лань спрашивает тебя.
Мать глянула на отца, и её взгляд был несколько странным.
Склонив голову, отец кистью черта за чертой выписывал иероглифы в большой книге.
Мать вышла вслед за женой Хуан Бяо. Та виляла задом туда-сюда. Вот ведь тварь распутная, от неё всё в душе смешалось, на лице прыщи высыпали, расстрелял бы.
Впившись взглядом в её задницу, Сяо Хань вздохнул:
– Вот уж взаправду доброму молодцу хорошей жены не видать, как говорится, жаба женится на каракатице.
Ма Куй, который, сидя на корточках, покуривал сигарету для гостей, сказал:
– Только Хуан Бяо – одна вывеска, эта женщина ещё не знает, чья она жена!
Тут встряла сестрёнка:
– Вы о ком говорите?
Отец вдруг хлопнул кистью о стол так, что из латунной тушечницы выплеснулась жидкость.
– Пап, ты чего рассердился? – спросила сестрёнка.
– А ну замолкли все у меня! – сказал отец.
Ма Куй покачал головой:
– Брат Ло Тун, ты чего так взъярился?
– Катись-ка ты, мать твою, – сказал Сяо Хань, – пристроился тут к бесплатному куреву, да? Думаешь накуриться на все свои сто юаней?
Ма Куй достал из шкатулки ещё пару сигарет, одну прикурил, другую засунул за ухо, встал и пошёл к выходу, бормоча при этом:
– Если говорить о том, какой я важный родственник президенту Ланю, невестка в семье его третьего дядюшки – родная племянница третьего дяди мужа моей дочери.
– Сяотун, бери сестрёнку и возвращайтесь домой, – велел мне отец, – не надо здесь мешаться.
– Тут интересно, не пойду я, – заявила сестрёнка.