Симфония времён

Номер Четыре тысячи двенадцать боролся с собой еще несколько секунд, но в итоге сдался и последовал за братом, однако дело было не только в настойчиво звучавших у него в мозгу командах. Он просто не мог бросить брата одного в трудной ситуации. Их жизни переплелись еще в то время, когда они вместе переживали превращение в имперских легионеров, а потом, во время адского марш-броска через Мертвые Земли, эта связь окрепла еще больше.

В любом случае вряд ли беспорядки перед святилищем окажутся хуже неведомой темной силы, давившей легионеров в мрачных пустошах.

Номер Четыре тысячи двенадцать прорвался сквозь стену темного тумана и закашлялся. Краем глаза он заметил очередной загоревшийся у него в голове сигнал, констатирующий, что его пульс слабеет. Солдат настолько ослаб, что с трудом передвигал закованные в железную броню ноги.

Открывшаяся его взору сцена затмила все те ужасы, что ему недавно пришлось пережить.

– Да что же это… Немыслимо… – пробормотал он.

На ступенях здания лежали растерзанные тела около тридцати солдат, их божественная броня была разбита на куски, руки и ноги окровавлены, изрублены, а у некоторых даже оторваны, из ран торчали потрескивающие обрывки проводов.

Перед поверженными легионерами стояла небольшая группа горожан, в том числе несколько детей. Самые юные были Залатанными и носили протезы, созданные богом Гефестом, – знак их ущербности. Вот только их искусственные руки были сплошь покрыты свежей кровью имперских солдат – номер Четыре тысячи двенадцать понял это по ее более темному, чем у обычных людей, оттенку.

Немыслимо.

Однако факт оставался фактом: маленькие Залатанные только что перебили всех этих легионеров.

Один из них внезапно отделился от остальной банды и бросился на номер Семьсот шестнадцать. Тощий мальчишка легко увернулся от руки солдата, которую тот выставил перед собой, потом резко пригнулся и ударил противника. Номер Четыре тысячи двенадцать потрясенно наблюдал, как от удара божественный стальной доспех раскалывается на куски. Номер Семьсот шестнадцать, и так уже едва стоявший на ногах после изнурительного путешествия, со стоном рухнул на четвереньки, у него изо рта хлынула темная кровь.

Однако мальчику показалось недостаточно обездвижить легионера, он пнул его по голове, разбив шлем. После чего закричал:

– Никто не должен уйти живым!

В сознании номера Четыре тысячи двенадцать в последний раз зазвенел тревожный сигнал Тринадцатого легиона.

Залатанный нанес номеру Семьсот шестнадцать сокрушительный удар ногой в живот, методично разрушая его броню и обнажая все больше незащищенной плоти. Остальные члены группы молча смотрели, как мальчишка убивает несчастного легионера.

Неужели мир окончательно сошел с ума, с тех пор как они покинули город и отправились в королевство Ашерон?

У номера Четыре тысячи двенадцать мелькнула мысль о побеге – все равно он уже ничем не мог помочь брату, – но было слишком поздно: в следующий миг все его тело черными змеями опутал густой туман. Чуть поодаль какая-то женщина с наполовину механическим лицом потрясала посохом и бормотала какие-то странные, непонятные слова.

Номер Четыре тысячи двенадцать почувствовал, что по его рукам, а затем и по ногам заползали трещины, мгновенно выкачивающие из мышц всю воду, из-за чего те иссушались и съеживались.

– Нет… – простонал номер Четыре тысячи двенадцать, поняв, что его поразила пепельная болезнь.

Вот только он еще никогда не видел, чтобы этот смертельный недуг прогрессировал с такой чудовищной скоростью.

В мгновение ока тело легионера превратилось в пепел. Он уже не осознавал, что падает, не чувствовал ни удара о землю, ни боли от падения.