– А ты?
– Мне он таким не показался. Кроме того, ему всего шестнадцать лет.
– Достаточно взрослый, чтобы знать, что ему нравится. Не двигайся! Я пытаюсь правильно изобразить изгиб твоей брови.
– Молодому человеку его возраста в одну минуту может нравиться одно, а в следующую – что-то совершенно другое.
– Он унаследует состояние несказанных размеров.
– Возможно, через много лет.
Карлотта вздохнула.
– Мужчины такие… глупые.
– Ну, не
– Так, хорошо, – сказала Карлотта, откладывая кисточку. – На сегодня этого вполне достаточно.
– Хочешь сказать, ты еще не закончила? – сдавленно произнесла Элизабет. Она и представить себе не могла, что просидит еще один сеанс.
– Искусство требует времени, – ответила Карлотта, макая кисти в керосин, чтобы почистить их. – Терпение, дорогая моя.
– Боюсь, я не отношу это к числу своих достоинств, – сказала Элизабет, вставая со стула и растирая конечности, чтобы восстановить кровообращение. – Могу я взглянуть на то, что получилось?
– Нет, пока я не закончу. У меня пересохло во рту. Не хочешь ли выпить чаю? – спросила Карлотта, заворачивая кисти в промасленную тряпку, когда Элизабет отошла за китайскую ширму, чтобы переодеться.
– Я могу приготовить, если хочешь.
– Тебе не нужна моя помощь с платьем?
– Нет, спасибо, я просто надену халат.
– Сегодня на тебе никаких корсетов – одобряю. Ужасная вещь.
– Но без них не обойтись. Однако хоть один день в неделю мне хочется походить без них, и сегодня именно такой день.
Вернувшись в свою квартиру, Элизабет заварила чай и поставила на стол тарелку с фруктами и сыром.