Лицо Карлотты вытянулось.
– Никаких пирожных?
– Стоит ли мне напомнить тебе про вышеупомянутый корсет?
– Не вижу вреда в одном маленьком круассане. Итальянцы готовят замечательное блюдо под названием канноли.
– Сегодня тебе придется довольствоваться этим, – ответила Элизабет, нарезая грушу.
– Твоя диета слишком изысканна, – сказала Карлотта, отрезая кусочек камамбера. – Где ты взяла эти прекрасные цветы? – спросила она, глядя на роскошный букет на подоконнике.
– Они от Джека Астора, – ответила Элизабет, наливая им обеим чай. – Их принесли сегодня утром.
– Может быть, он все-таки серьезно относится к тебе. Они влетают в копеечку. С другой стороны, у такого человека, как он, много лишних денег.
– Ты хочешь стать великим художником? – спросила Элизабет, меняя тему. Она получала цветы со смешанными чувствами.
Девушка предполагала, что юный Джек хотел как лучше, но у нее не было никакого желания поощрять его ухаживания. Это было похоже на то, как если бы за тобой ухаживал щенок.
– Да, думаю, да. А ты? Ты мечтаешь о славе и богатстве?
– Я больше страстно желаю написать что-то, что выдержит испытание временем… что-то
– Но что делает работу важной, а не просто популярной? Ты же знаешь, что это не одно и то же.
– Порой все происходит с точностью до наоборот. – Элизабет взяла сливу с тарелки и откусила от нее, наслаждаясь вкусом темно-фиолетового плода, пока сок стекал по ее подбородку. – Я не знаю, какой помысел имеет моя амбициозность, но… я просто хочу, чтобы люди
– Личные амбиции – это не изъян характера. Они похожи на все остальное. Они могут быть завязаны на желании служить добру или злу.
– Я хочу писать о важных вещах – я действительно забочусь о социальной справедливости. Но я также хочу сделать себе имя. Как думаешь, это неправильно?
– Я не понимаю, с чего бы. Подожди меня минутку, – допив чай, Карлотта потянулась за тарелкой с фруктами. – Я хочу нарисовать это.
– Сейчас?
– Мои кисти все еще влажные, а освещение наверху сейчас должно быть идеальным. Принеси, пожалуйста, чайник. Это не займет много времени. Пойдем – и захвати чай.
Они поднялись на два пролета в студию, и Элизабет села на табурет позади нее, пока Карлотта ставила чайник рядом с фруктами и сыром. Жуя сливу, Элизабет наблюдала за работой своей подруги. Она восхищалась чистыми, отточенными движениями, когда Карлотта заполняла холст смелыми мазками кисти и цветом.