Юлька как раз вернулась из кухни, жуя бутерброд с консервированной ветчиной. Проглотив большой кусок, пожимает плечами:
– Говорю же – девочка непростая, с чутьем.
Существует какое‑то чутье или нет, но именно Юлькино привело нас к цели. Почти. Так что пусть будет так. Разве не лучше жить в мире, где тебе может помочь какая‑то сила, какое‑то знание? Ха, если только оно не выдуманное!
– И еще кое-что, – словно вспоминает о чем‑то Юлия. – Вот, глянь.
Она вынимает из кармана сложенную газету и разворачивает на нужной странице. Тычет пальцем в статью:
– Там, где Новак, обязательно кто‑то умирает, ха?
Вчитываюсь в мелкие строки и в бессилии закрываю глаза. Ритуальное убийство. Сорок ударов. Обескровленное тело.
– Похоже, что так.
У меня нет оснований обвинять Юлию во лжи – только в бурной фантазии, но, когда следующим утром, на стылом весеннем рассвете, мы проводим несколько часов, наблюдая за школьными воротами, но так не встречаем ни Сару Бергман, ни пани Новак, я испытываю почти злорадство. Хотя что это со мной? В конце концов, у нас одна цель на двоих.
Юлька кажется спокойной, но я вижу, как она закусывает угол и без того обветренного рта и теребит кончик косы.
– Пойду, – решается она. – Поговорю с кем‑нибудь, спрошу.
– Э, нет. Моя очередь.
Мне удается выхватить из толпы покидающих школу молоденькую учительницу. По крайней мере, на школьницу она совсем не похожа. Похлопав глазами на мой вопрос, она задумывается на минуту, но все же подтверждает, мол, сама в лицо не знает, но слышала о том, что в этой школе действительно учится девочка с таким именем – Сара Бергман.
– Говорят, это ее отец заколол того бедного мальчонку, Павелека… – охотно делится она, переминаясь с ноги на ногу. И тут ее настигает догадка: – О, так вы из газеты?
– А вы не против небольшого интервью? – не сомневаясь ни минуты, подхватываю я и кошусь в сторону Юльки. Лучше бы ей прямо сейчас включить свои хваленые провидческие силы и не подходить к нам, а то еще напугает говорливую учительницу своим нарядом крестьянки из прошлого века.
– Вообще‑то нам запрещено… – сомневается учительница, хотя по ней видно, какой это соблазн.
Никогда не понимала тех, кто хочет во что бы то ни стало посплетничать и только ищет свободные уши, но сейчас другой случай. Обаятельно улыбаюсь – надеюсь, этот навык еще за мной, – и ненавязчиво беру ее под локоток:
– Давайте пройдемся. Меня интересует исключительно маленькая Сара. Бедное дитя, наверняка сейчас она напугана.
– Но я и правда ее не знала, – нервно возражает учительница. – Знала только, что ее обижали… Ну, вы понимаете из-за чего. Если хотите мое мнение, такие дети должны учиться со своими соплеменниками, и родителям стоит это знать. Ее забрали из школы.
– Что‑нибудь еще? – тороплю ее. Уже ясно, что мало-мальски ценной информации она не сообщит.