Глаза женщины едва заметно расширились. Я поздоровалась с ней на малисит, диалекте пассамакуодди! Это были два из немногих слов, заученных в университете; они обозначали дружеское приветствие. В следующий миг лицо, затянутое сеткой глубоких морщин, засветилось. Она указала на свободное место рядом с собой.
– Присядь.
Я нерешительно уселась на диван. Эд спросил, что я буду пить.
– Только воды, пожалуйста.
Мне по-прежнему было жарко, хотя в кафе благодаря кондиционеру царила приятная прохлада. Я положила руки на колени – постаралась удержаться от соблазна и не теребить швы на шортах.
Аннабет отметила страницу плетеной кожаной лентой, закрыла книгу и вместе с очками положила на низенький столик. Затем повернулась ко мне.
– Ну что ж, Марли. Внук поведал мне, ты кое-что разыскиваешь.
Она опять уперлась в меня взглядом; на сей раз я восприняла его как мягкий и немного любопытный.
– Хотя сама толком не знаю, что именно, – робко кивнула я.
Аннабет тихо засмеялась, почти прошелестела; хрипловатый смех напомнил мне о родной бабушке. Я внезапно ощутила такую тоску по ней, что заныло в груди.
– Начнем с твоей матери. У тебя есть причины полагать, что она родом из нашей местности?
Я кивнула и полезла в сумочку за фото.
– Вот она. – Я разгладила пожелтевший снимок и дрожащей рукой протянула его Аннабет. – Но в мэрии мне сказали, мама никогда не была здесь зарегистрирована.
Аннабет снова надела очки и обстоятельно изучила фото. Затем слегка поджала губы и нахмурилась. Морщины на лбу стали еще глубже.
– Как звали твою маму?
– Ее девичья фамилия Акаджи, – поспешно сообщила я. – После мама вышла за моего отца и сменила фамилию на Макферсон.
Аннабет положила фото на стол и сняла очки.
– Увы. Я никогда не видела эту женщину, – произнесла она с искренним сожалением. – Однако Акаджи – старинное родовое имя, и оно широко распространено до сих пор.
Внезапно защипало в глазах; я принялась моргать и рассердилась на себя. Разочарование угрожало сломить. А ведь, отправляясь на встречу, я снова и снова мысленно твердила – особо надеяться не на что. Предостерегала себя – я нахожусь здесь не для того, чтобы найти маму, но для того, чтобы обрести часть себя самой. Однако слова Аннабет ужалили прямо в сердце. Вот по какой причине я до сих пор не решалась пуститься на поиски матери: просто не смогла бы потерять ее повторно. Безопаснее вообще не строить надежд – тогда и разочаровываться не придется. Вот и сейчас почувствовала себя более одинокой и покинутой, чем когда-либо.
Эд вернулся с подносом и поставил на столик наши напитки и тарелочку с пирожными брауни. Я совладала с дрожащей нижней губой и выдавила улыбку. Аннабет вернула мне фото. Когда я за него взялась, она положила сморщенные пальцы на мою ладонь и на миг задержала.
ebooksa